class="p1"> — Я так делать не буду! — Питьяфинвэ взялся за канат и спрыгнул, раскачиваясь на фоне парусов.

— Напрасно. Ты их жалеешь, но они тебя жалеть не станут.

***

Тьма. И тишина. Даже чайки кружат молча. Но откуда их так много? Почему раньше встречались редко, а теперь…

— Потому что где-то недалеко есть земля. Может быть, скала или небольшой островок.

Иримэль посмотрела на собеседника. Сородича. Бывшего рыбака, выходившего на промысел далеко в море вместе с её братом. Порой отсутствовали месяцами, зато возвращались с богатой добычей. Теперь он здесь. Помощник капитана корабля, просто эльф, который сказал, что отправился в плаванье, «разочаровавшись в Валар».

— Чайки не обманут, — продолжал Тэлеро, — здесь есть земля. Завтра ночью никто из наших не должен спать. Спасательные лодки спустят на воду, как только подадут сигнал. Все должны быть готовы. Капитан уже сбавил ход, мы отстанем от остальных. Валинор пока недалеко, дойдём на вёслах. Уинэн поможет.

— Но… Как?

— Корабль можно потопить, а если кто-то погонится за нами, сядет во тьме на мель. Мы же пройдём между скалами и островами без проблем. Тебе не нужно знать всего. Достаточно лишь того, что трюм уже начал медленно заполняться водой, но пока никто ничего не заметил.

Эльф посмотрел Иримэль в глаза и, незаметно осмотревшись, шепнул:

— Завтра ночью мы будем свободны.

Только не к Морьо

Она уткнулась лицом в подушку, изящно изогнув спину, опираясь на колени и маняще покачивая бедрами. Конечно, муж не устоит и поддастся влечению плоти. Возможно, будет нежен или страстен. Или резок и властен. Будет брать свой трофей снова и снова, до полной потери сил. А потом заснёт. Главное, чтобы он не захотел видеть её лицо…

Ведь оно заплакано…

Как объяснить, почему?

Поэтому пусть бедра не подведут. Пусть их будет достаточно для удовольствия.

***

Иримэль чувствовала на себе горячие руки мужа, его тонкое сильное тело, к которому прижата ее спина. Тэлуфинвэ спал, но объятия такие крепкие, что эльфийка чувствовала, как бьётся сердце супруга, ощущала кожей на шее его ровное дыхание. И всему этому суждено прекратиться… Остановится сердце, оборвется дыхание, тело станет холодным и твердым… Иримэль больше никогда не услышит его голос…

Это разве плохо?.. Нет… Но это больно. Нолдо из рода Феанаро Куруфинвэ, младший из его сыновей, с прекрасными красновато-медными волосами, падающими волной ниже лопаток, и… Нет, не с добрым сердцем. Он убийца и тюремщик. Он мятежник и сын мятежника! И о нем не должно остаться даже памяти!..

Сколько уже воды в трюме?! Не пора ли убегать? Без него… Оставив его… Погибать?..

Стук в дверь оглушил. Нет, в нее не стучали. В нее долбили и кричали.

Тэлуфинвэ открыл глаза и резко сел на постели. Его руки больше не держали Иримэль, и ей вдруг стало очень одиноко. Она понимала, что случилось: заговор раскрылся, теперь…

Надо постараться выгородить себя!

— Что случилось, любимый? — глаза наполнились ужасом.

— Ты знаешь, что случилось! — в открывшейся двери появился капитан корабля. Тэлеро. — Мы все должны покинуть корабль, как можно скорее! А потом пусть наш король Феанаро Куруфинвэ вершит суд. Уходите! В трюме уже полно воды.

Тэлуфинвэ, натягивая штаны, обернулся на супругу. Его серые глаза смотрели очень печально. С пониманием. Без надежды.

Иримэль, натянув одеяло до глаз, задрожала всем телом.

— Не убивай меня! — пролепетала она. — Пожалуйста! Я ничего не знала! Правда! Я тебя люблю! И… Я ношу нашего ребенка!

***

— Она сейчас что угодно скажет! — крикнул со злостью кто-то в дверях, и, судя по акценту, тоже Тэлеро.

— Мы не уйдём с корабля, — очень спокойно произнес Тэлуфинвэ, нежно тронув щёку жены, — никто не уйдёт. Быстро в трюм! Вычерпываем воду! Заделываем пробоины! Их много?

— Неизвестно, — ответил капитан.

— Заделываем! У нас слишком много груза, мы не можем его потерять! Подайте сигнал остальным кораблям, может, удастся отдать часть запасов.

— Как прикажешь, господин Феанарион!

Иримэль плакала, зажмурившись, и горячая ладонь снова коснулась ее щеки, стирая слёзы. А потом все ушли и не заперли дверь. Но куда теперь бежать?

Эльфийка закуталась в одеяло, словно в кокон. Как же она хотела, чтобы ее слова про беременность оказались правдой! Не станет же супруг серьёзно наказывать жену, у которой под сердцем его дитя. По крайней мере, в это очень хотелось верить.

***

Дверь в трюм оказалась выломана, видимо, заговорщики заколотили ее, когда пробили дно.

Воды действительно набралось уже немало: некоторым эльфам она доходила до середины бедра, но для огромного корабля это пока ещё было не фатально. Команда и экипаж разделились: часть занялись вычерпыванием, выстроившись в ряд и передавая ведра, котлы и другие пригодившиеся ёмкости, остальные искали пробоины. В темноте. В основном на ощупь.

Вода прибывала быстро, скорость заполнения трюма была больше, чем скорость ее откачки, и лишь найденные и заделанные первые несколько дыр изменили ситуацию. Но эльфы уставали, а вода — нет.

***

Сигнал бедствия услышали на четырех ближайших судах, но корабль Асталиона оказался ближе всех к отставшим, потому что был самый гружёный и шел медленнее. Приказав разворачиваться, чтобы при необходимости принять на борт эльфов и содержимое трюмов, друг Нельяфинвэ с десятком помощников сел в лодку и поспешил к терпящему бедствие кораблю.

Даже издалека было видно, как по палубе бегают с ведрами и досками, а у кормы стояла группа из двух десятков эльфов, часть которой была вооружена мечами и держала их наготове.

Тэлуфинвэ, мокрый и запыхавшийся, выбежал навстречу Асталиону, когда тот поднялся на корабль. Феаноринг улыбался, но его глаза были печальными. Не встревоженными или злыми, как того ожидал пришедший помогать собрат.

— Спасибо тебе! — выпалил Тэльво. — Воды ещё много, дыры заделываем, но доски не держатся. Нам очень нужна помощь!

Потащив Асталиона в трюм и сунув ему в руки ведро, Тэлуфинвэ продолжил говорить:

— Капитан заметил, что убрали часть парусов, спросил, и ему рассказали, что трюм пробит, что Тэлери уплывут, потопив врагов, только ещё не всех предупредили… — Феаноринг с горечью поморщился. — Я дурак, Асталион. И мне просто повезло, что не все Тэлери одинаковые.