— В своём уме? — не сдавался маг. — Да ты их поднимаешь и по кусочку разбирашь! Отрываешь хвостик, клешни, лапки — я такой жестокости в жизни своей не видел!

— Так, может, это достаточно близко, чтоб разглядеть, что губок у них нет?

— И как в него столько влезает? — пробормотал Битум.

Флакон кивнул:

— Да, просто чудо! Он ведь такой махонький…

— А вот это — наш секрет, — тихо сказал Смычок.

— Что секрет?

— Причина, по которой я выбрал скорпиона-«помёта», солдаты.

— Но ты же не выбирал…

Последовало подозрительное молчание, но Смычок только улыбнулся. Затем пожал плечами:

— Охота — дело простое. Нехитрое. «Помётам» не надо особо… выкручиваться, чтобы убить подраненного накидочника. Другое дело, когда надо драться. Защищать территорию или молодняк. Вот тогда и случается сюрприз. Думаешь, Союз сегодня проиграет, Флакон? Думаешь, сердце твоё разобьётся? Расслабься, парень, старина Смычок с самого начала учитывал твои нежные чувства…

— Может, хватит уже «Смычка», сержант? — сказал, помолчав, Флакон. — Мы же все знаем, кто ты. Знаем, как тебя зовут на самом деле.

— Ну, это очень печально. Если вдруг такая новость дойдёт до командования…

— Не дойдёт, Скрипач.

— Может, и не специально, но в пылу битвы?

— Да кто будет прислушиваться, что мы там в панике орём, сержант?

Скрипач бросил на молодого человека оценивающий взгляд, затем ухмыльнулся:

— Аргумент. Но всё равно будьте осторожны с тем, что и когда говорите.

— Есть, сержант. А теперь можешь объяснить, про какой сюрприз идёт речь?

— Нет. Подождёте — сами увидите.

Затем Смычок замолчал, заметив небольшой отряд всадников, который приближался к ним вдоль колонны.

— А ну-ка подтянулись, солдаты. Офицеры едут.

Сержант отметил, что Кулак Гэмет казался постаревшим, вымотанным. Всегда плохо, когда человека снова выдёргивают на войну из отставки, потому что первое, что старый солдат теряет, — это выдержку, а её очень тяжело, если вообще возможно, вернуть. Впрочем, вот так уходить в сторону — не лучший способ подать в отставку, такого осторожный солдат попытался бы избежать. Бросить образ жизни — одно дело, но терять смертоносную хватку — совсем другое. Разглядывая подъезжавшего Кулака, Скрипач почувствовал тревогу.

Сопровождали Гэмета капитан Кенеб и лейтенант, последний скорчил такую мрачную рожу, что выглядел почти забавно. Это у него такая «маска офицера». Натягивает её, пытаясь казаться старше, и потому — профессиональней. А в конечном счёте выглядит так, будто у него запор. Нужно, чтоб кто-то сказал ему об этом…

Все трое натянули поводья и поехали шагом рядом со взводом Скрипача — это сержанта слегка раздражало, но он кивнул офицерам. Кенеб почему-то не сводил глаз со Спрута.

Но первым заговорил Ранал:

— Сержант Смычок.

— Да, сэр?

— Ты и Спрут, прошу отойти в сторону для разговора с глазу на глаз.

Затем он повысил голос, крикнул солдатам, которые шли впереди:

— Сержант Геслер и капрал Ураган, быстро сюда к нам.

— Четверых-то хватит, — пробормотал Кулак, — чтобы правильно передать приказы остальным взводам.

— Так точно, сэр, — отозвался Ранал, который уже собрался было вызвать и Бордука.

Когда четверо морпехов собрались, Кулак Гэмет откашлялся, затем начал:

— Ясно, что все вы — ветераны прежних кампаний. А капитан Кенеб мне сказал, что вы уже проходили по этим землям — нет, других подробностей мне не нужно. Однако я собираюсь положиться именно на этот опыт. Адъюнкт хочет, чтобы сегодня ночью против пустынных налётчиков вышли морпехи.

Затом он замолчал.

Некоторое время никто не говорил, пока смысл слов Кулака укладывался в головах четырёх морпехов.

Наконец капитан Кенеб произнёс:

— Да, как у Дассема много лет назад. Удачно, что вы решили сегодня вечером воспользоваться словесной цепью. Когда закончится трёхсторонний бой, её уже легко будет поддерживать.

Он чуть наклонился в седле и добавил, обращаясь к Скрипачу:

— У тебя «помёт», сержант? Какие на него сейчас ставки?

— Где-то один к сорока, как говорит Может, — ответил Скрипач, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Даже лучше, чем я надеялся, — отозвался Кенеб. — Должен добавить, сержант, что я и Кулака убедил поставить на вашего «помёта».

— Десять джакат, — сообщил Гэмет. — И тут я полагаюсь на… опыт капитана. И твой, сержант… Смычок.

— Кхм! Постараемся оправдать доверие, сэр.

Геслер повернулся к Урагану:

— Чуешь, чем пахнет, капрал?

Дюжий фаларец с кремнёвым мечом за спиной нахмурился:

— Да не водятся же скорпионы на побережье, будь оно неладно. Да, сержант, чую, и преотлично.

— Привыкай, — посоветовал Спрут.

Ранал, похоже, был сбит с толку, но промолчал… пока что.

— Используйте словесную цепь, — продолжил инструктировать Кенеб, — и сделайте так, чтобы врагу улыбнулись самые крепкие взводы.

— Есть, капитан, — ответил Скрипач и задумался, не стоит ли изменить мнение о Кенебе.

— И последнее, — добавил тот. — Ночной операцией будет командовать Кулак Гэмет. Поэтому я хочу, чтобы ваши два взвода, как и солдаты Бордука, удвоили наряды на сегодня.

Ох, Худовы яички на галечке!

— Вас понял, капитан.

Когда солдаты установили шатры и развели костры для готовки, вся Четырнадцатая армия растянулась по лагерю странным образом: с высоты птичьего полёта узор напоминал бы огромную узловатую верёвку. А после еды всякая деятельность прекратилась, если не считать неохотно выходившие на заставы караулы.

В одном месте, впрочем, вокруг морпехов девятой роты Восьмого легиона сформировалось иное построение — маленькое кольцо солдат по сторонам от круга кинжалов, воткнутых в землю заточкой внутрь, на ширине двух пальцев друг от друга. Пока что этот внутренний круг был пуст, песок внутри него разровняли и выбросили все камешки.

Последним к солдатам, которые у скромной арены переминались от нетерпения с ноги на ногу, подошёл Может. Он ничего не сказал, только беззвучно шевелил губами, повторяя список имён и чисел. Поймав на себе взгляды остальных, он коротко кивнул.

Скрипач повернулся к Флакону:

— Выноси Счастливый Союз, парень.

Бордук и Геслер отдали такие же приказы своим Держателям. «Красный ублюдок» Бордукова взвода получил имя Онагр, а «янтарный выворотень» Геслера и компании оказался Коготком.