Да, казалось, что у Че все идет довольно гладко. Одновременно с Монхе в Ньянкауасу приехала Таня, и Гевара отправил ее в Буэнос-Айрес, чтобы вызвать Сиро Бустоса и Эдуардо Хосами — молодого журналиста, который возглавлял диссидентскую фракцию в компартии Аргентины. Тем временем полным ходом шла также работа по организации подпольной сети на территории Боливии.

По его вызову прибыл Мойсес Гевара. Че сказал Мойсесу, что ему придется распустить свою группу и стать простым бойцом, поскольку раздробленности больше нет места. Гевара-боливиец сначала был поражен, но потом согласился и сказал, что вернется в горы, чтобы набрать еще людей, после чего придет назад.

Теперь бойцы Че патрулировали местность, и в Ньянкауасу установилось подобие военной дисциплины. Конечно, имелись и всегдашние неудобства жизни в лесу: опасные насекомые, порезы и царапины, приступы малярии, — но Че старался не обращать на все это особого внимания.

Их сосед, Сиро Альгараньяс, продолжал беспокоить партизан. Он шпионил за тем, что происходило в лагере, а однажды подошел к Лоро и заговорил с ним. Сказав ему, что он «друг» и ему можно доверять, Альгараньяс спросил, чем они тут занимаются. Лоро дал понять, что не собирается с ним ничего обсуждать, и через несколько дней в лагерь заявились военные. Они допросили Лоро, забрали у него пистолет, сообщив, что он и его приятели находятся под наблюдением, и намекнув, что если они «что-то замышляют», то пусть не забудут и о них. Все явно приняли партизан за контрабандистов и хотели урвать свою долю. После этого инцидента Че выставил посты для наблюдения за домом Альгараньяса.

1 февраля Че вместе с большей частью бойцов отправился в двухнедельный тренировочный поход в горы, оставив в лагере нескольких человек. Однако две недели превратились в изнурительные сорок восемь дней, потому что партизаны заблудились и подверглись страшным испытаниям голодом, жаждой и ливнями. Им пришлось питаться сердцевиной пальм, убивать, чтобы прокормиться, обезьян, хищных птиц и попугаев. Поскольку все были измучены и пали духом, произошло несколько стычек и ссор. Случились и трагические происшествия. Два боливийца утонули в разлившихся реках. Че оплакивал смерть партизан, но также скорбел о потере шести винтовок, утраченных вместе со вторым утонувшим.

Еще на подходе к лагерю (вернулись они 20 марта) Че понял, что во время его отсутствия что-то пошло не так: недалеко от Ньянкауасу в небе кружил небольшой самолет. От вышедшей их встречать группы он узнал, что случилось. Пока Че не было, в лагерь прибыли несколько «добровольцев» от Мойсеса Гевары. Однако им вскоре разонравилась лагерная жизнь; сыграло свою роль и то, что кубинцы взвалили на их плечи самую грязную работу. Двое новоприбывших дезертировали, были захвачены военными и, видимо, рассказали все что знают, в том числе передали разговоры о «кубинцах» и команданте по имени Рамон. За несколько дней до этого на «Каса де Каламина» совершила набег боливийская служба безопасности. К счастью, там в это время никого не было, но ходили слухи, что военные прочесывают местность. Самолет, замеченный Че, без сомнения, занимался наблюдением, в небе он кружил уже три дня подряд.

Двинувшись дальше, Че встретился с гонцами, у которых была новая порция дурных новостей. Военные только что опять побывали на «ферме», забрали одного их мула и джип и захватили курьера, шедшего в лагерь (одного из присланных Мойсесом Геварой людей). Че ускорил шаг. Когда он добрался до лагеря, то увидел, что там царит «пораженческое настроение», отметил «полный хаос» и неуверенность в рядах бойцов, а также узнал, что прибыли новобранцы.

В довершение всего выяснилось, что его ждут посетители: Режи Дебре, Сиро Бустос, Таня и Хуан Пабло Чан. Сначала Че поговорил с «Чино» Чаном. Чан планировал возглавить группу из пятнадцати человек и начать действовать в юго-восточных перуанских Андах, в районе Аякучо. Че дал согласие направить к нему нескольких кубинцев и оружие, а потом они обсудили, как будут поддерживать друг с другом радиосвязь.

Пока они беседовали, появился Лоро и доложил, что, стоя на посту, он убил солдата. Хотел того Че или нет, но война уже стучалась к ним в дверь.

Гевара поспешил заняться другими посетителями. Обговорив все детали с Чаном, он принял Дебре. Француз сказал, что хочет остаться в лагере и сражаться, но Че ответил, что ему лучше продолжать свое дело по обеспечению «европейской солидарности». Че отправит его с новостями на Кубу и напишет письмо борцу за мир Бертрану Расселу с просьбой помочь в создании международного фонда в поддержку «боливийского освободительного движения».

Потом настал черед Сиро Бустоса. Бустос еще с лета ждал в Аргентине появления обещанного связного. Через пять месяцев появилась Таня. Она сказала, чтобы он ехал в Ла-Пас. Эти слова послужили ему первым намеком на то, что Че находится в Боливии. К тому времени у него появились сомнения в правильности теории Че о партизанской войне с опорой на сельскую местность. Бустос обратился за советом к ближайшим своим товарищам в Кордове, и те настоятельно рекомендовали ему сказать о них Че при встрече.

Спешно сделав фальшивый паспорт, Бустос в конце февраля вылетел в Ла-Пас. Там ему было велено сесть на автобус, в определенное время выезжающий в город Сукре. В автобусе Бустос заметил еще одного человека европейской внешности — это был, как он скоро узнает, Режи Дебре, — а когда автобус выезжал из города, к нему стремительно подъехало такси, из которого вышла Таня и вскочила на подножку. Бустос посчитал, что она ведет себя опрометчиво и устроенная ею совместная поездка на автобусе только привлекает внимание.

В лагере они обнаружили довольно много боливийцев, но Че и большинства кубинцев не было. Почти сразу, рассказывает Бустос, Таня вытащила пачки фотографий, сделанных ею в прошлый раз, и пустила их по рукам. На снимках были запечатлены практически все. Кто-то позировал с винтовкой в руках, изображая из себя бравого партизана, другие готовили, читали, разговаривали. Недовольный, Бустос поговорил с Олой Пантохой, кубинцем, оставленным в лагере за старшего, и Оло сразу приказал собрать фотографии.

За время долгого отсутствия Че дисциплина совсем развалилась, и Оло, как показалось Бустосу, совершенно не знал, что с этим делать. На следующий день два «добровольца» Мойсеса Гевары ушли с винтовками на охоту и не вернулись. Это был тревожный сигнал. Эта парочка видела все снимки и слышала, как все открыто обсуждали «Кубу» и другие «особые» темы. Оло отправил на поиски пропавших специальную группу, но она вернулась ни с чем. Тогда Пантоха принял решение оставить лагерь, и они ушли в укрытие дальше на холмах. Через пару дней, когда над лагерем начал кружить самолет, стало ясно, что сбылись их худшие опасения: дезертиры попались военным. В это время как раз стали возвращаться первые бойцы из ушедшего в поход отряда Че.

Увидев Че, Бустос был поражен. «Он был в рванье, одежды на нем почти не осталось. От рубашки одни лоскуты, из брючины торчит колено. И еще Че донельзя исхудал. Но, не обращая на это внимания, он обнял меня. Это меня очень тронуло».

Че вызвал Оло и остальных, кто отвечал за дела в лагере, и крайне грубо отчитал их, чем поразил Бустоса, никогда не бывавшего свидетелем такой резкости. Впоследствии он узнает, что такое поведение было для Гевары в порядке вещей. «Потом он всегда успокаивался, уходил почитать, а те, кого только что изваляли в дерьме, бродили с жалким видом».