потекли по рукам. Виант расслабил мышцы, обе круглые кнопочки легко поддались под тяжестью ладоней.

Глава 5. Стартовое меню

Тук. Тук. Тук. Удары сердца раскатами грома отдаются в голове. А что должно было произойти? А почему так тихо? Мысли бешеными крысами мечутся в голове. Подушечки пальцев как и прежде ощущают гладкую прохладу «малахита». А это значит… Обе кнопки выжаты до упора.

Господи! Да тут всё работает очень-очень тихо. Виант резко распахнул глаза. «Малахитовая капсула», проклятое чудо инопланетной техники, вот-вот закроется. Щель над головой стремительно уменьшается в размерах. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и она закроется навсегда.

– Не-е-етт!!!

Истошный вопль вырвался из груди. Ладони тут же отскочили от ненавистных кнопок, руки устремились к спасительной щели.

– Не хочу! Не буду! – Виант приподнялся на левом локте.

Поздно. Спасительная щель во внешний мир захлопнулась, пальцы правой руки лишь в тупом бессилии врезались в липовый малахит. Вместе с болью сознание покинули остатки воли.

– Выпустите меня отсюда!!! – Виант что есть сил саданул кулаком по крышке.

Господи! Неужели сработало? Страшно поверить, но над головой вновь возникла щель во внешний мир. Виант затаил дыхание, капсула открывается, полукруглая крышка стремительно уходит вон.

– Да провалитесь вы все к чёрту!!! – Виант рывком выдернул тело из инопланетной капсулы. – Не хочу!!! Не буду!!! Лучше пристрелите!

Словно кулёк с мукой Виант свалился на пол. Плечо и затылок отозвались болью.

– Лучше в тюрьму! В Облако! – Виант приподнялся на локтях. – Я всё равно убегу оттуда!

Виант повернул лицо к центральному проходу. На миг сердце застыло... Никого. Между капсулами никого нет.

– Всё равно убегу, – машинально и гораздо тише добавил Виант.

Что? Что случилось? Где? Где охранники? Где Николай Павлович? Виант с трудом поднялся на ноги. И по ту сторону «малахитовой капсулы» никого нет. И-и-и… Ледяные мурашки дурного предчувствия забегали по затылку. На той стороне капсулы должен стоять прибор, такой, на штативе, с чёрной точкой в центре. Но его нет. Виант медленно повернул голову. Две капсулы на той стороне прохода как и прежде закрыты, но и возле них нет никаких приборов.

Господи! Неужели? Виант замер на месте, дыхание застопорилось. Мысль, невероятная догадка, бешеной пчелой закружилась в голове.

– Господи, только не это, не это… – Виант медленно, очень медленно, оглянулся.

«Малахитовый компьютер», великолепный барельеф в небольшом проходе между капсулами, больше не барельеф. А-а-а… Виант судорожно втянул в лёгкие воздух. А самый настоящий компьютер. Широкий экран светится. Вместо ярко-зелёного цвета и ярких полос липового малахита самое настоящее меню, на чёрном фоне зелёная таблица и зелёные строчки. Точно в центре экрана мигает, мигает, мигает прямоугольный курсор.

– Не-е-ет!!!

Виант рванул прочь от ожившего компьютера. Левое бедро смачно ударилось об угол капсулы, инерция едва не развернула его прямо на центральном проходе.

– Только не это!!!

На полном ходу Виант врезался в дверь и, словно резиновый мячик, отскочил назад.

Дверь в «малахитовую комнату», которая так легко, так тихо открывалась. Но теперь… Словно не веря собственным глазам, Виант принялся шарить руками. Нет, всё точно, вместо входа на торцовой стене «малахитовой комнаты» появился барельеф. Вот прямоугольный косяк. А вот это должна быть дверь, но её нет! Пальцы бессильно пытались, пытались, но так и не нащупали ни одной щели.

– Не хочу! Не буду! Выпустите меня отсюда!!!

Злоба, бессилие и ужас вскипели в душе. Виант принялся барабанить кулаками по барельефу, который ещё пять минут назад был дверью.

– Пожалуйста-а-а… – Виант стёк вниз, лицо упёрлось в «малахитовый» пол. – Зачем вы так.

Слёзы, горькие слёзы брызнули из глаз, Виант громогласно разрыдался. Отчаянье и ужас окончательно доконали его. Выхода нет, прохода нет, он здесь застрял. Навсегда.

– Не хочу! Не хочу! Не хочу! – словно душевнобольной Виант забился в истерике.

Эмоции, очень сильные, негативные эмоции, ядерным взрывом выжгли душу. Однако они не могут длиться вечно. Наоборот – чем сильнее эмоции, тем быстрее они сгорают. Виант затих, словно маленькая напуганная мышка он вжался в пол и свернулся калачиком.

Минуту, а может час, день, а может неделю Виант пролежал на «малахитовом» полу лицом вниз. Некогда раскалённые добела эмоции выпали чёрным пеплом, слёзы высохли. От неудобной позы затекли мышцы, по рукам и ногам разлилось неприятное покалывание. Виант перевернулся на спину, из груди вырвался тяжкий вздох. Ни истерика, ни вопли, ни удары кулаками в бывшую дверь не помогли. Медленно и осторожно, пугливо и недоверчиво разум взял управление телом в свои руки. Виант сел прямо, спина упёрлась в барельеф. Мысли, словно хреново смазанная телега, поплелись в голове.

Его развели. Очень технично, очень умело кинули. Виант уронил голову набок. В памяти, словно в старом чёрно-белом кино, закрутились кадры последних суток. Как же его великолепно развели. Николаю Павловичу, или кто он там на самом деле, в аккурат уличным мошенником на доверии работать.

Запоздалое раскаянье и злость на себя любимого чуть тёпленькой водичкой заполнили Вианта по самую маковку. Николай Павлович очень аккуратно и технично отвлёк его от ненужных размышлений. В первую очередь, конечно же, куратору помогла молодая и красивая Инга Вейсман. Вот почему именно ей Николай Павлович велел таскать подносы с ужином и завтраком в одиночный номер. На сытый желудок больше всего тянет на бабу. Инга Вейсман довела Вианта до кабинета, вместо того, чтобы думать, он всю дорогу пялился на её задницу. Уже в кабинете Николай Павлович, чтоб ему пусто было, взялся за него лично.

Вот зачем куратор потребовал прочитать пухлый договор от корки до корки, а потом ещё два часа парил мозги правилами ТБ (на кой хрен они сейчас?). От юридической фени, да ещё приправленной сухими и скучными строчками техники безопасности, голова окончательно вспухла и отключилась. Именно в этот момент, ни позже, ни раньше, куратор поведал о сути «Синей канарейки».

Но, опять же, Виант грустно улыбнулся, кто именно рассказал ему о сути «Синей канарейки» – молодая и красивая Инга Вейсман. Виант не сколько слушал её, а пялился на узкие бретельки её лифчика, что выпирали на её плечах из-под тонкой ткани белого халатика. Специально, поди, чёрный одела, чтобы заметней был. Наверняка, к гадалке не ходи, как и у любой нормальной бабы, в платяном шкафу Инги Вейсман нашёлся бы гораздо менее заметный белый лифчик.

Виант перевернулся набок, голова легла на правую ладонь. Ещё в кабинете