Он поднял масленку, но тут последовал акустический удар такой силы, что Ретивой пошатнулся и едва устоял на ногах, а приподнявшийся Панкрат снова упал в кресло. Изданный Никой вопль по частоте был близок к ультразвуку.

— С ума сошел?.. — крикнула она, возвращаясь в слышимую часть спектра. — Водой!.. Акварели потекут!..

— Да она святая… — пробормотал смущенный Аристарх.

— А от святой, думаешь, не потекут?.. Убери фляжку! Все! Пока я не выпью с Кученогом на брудершафт, никаких домовых!

Панкрат бросил отчаянный взгляд на Аристарха, но тот лишь беспомощно приподнял брови. Сам он уже в подобной переделке побывал месяца полтора назад…

Глава подполья и свободная художница переплели руки с бокалами и пригубили благородную лозу Чумахлы. Непривычный к вину Панкрат поперхнулся, но Ника так сверкнула на него глазами, что пришлось пить до дна. И только было собрался бедняга Кученог перевести дух, как его кривоватый рот оказался наглухо опечатан жаркими губами хозяйки.

Глядя на них, Аристарх Ретивой крякнул и залпом осушил свой бокал…

И никто, естественно, не услышал стремительного проворота ключа и звука распахнувшейся входной двери.

— Не двигаться! — страшно скомандовал железный мужской голос, и все, вздрогнув, обернулись. — Отпусти ее!..

В проеме, чуть просев в коленях и слегка откинувшись назад, стоял и целился во всех сразу из одного пистолета подполковник контрразведки Николай Выверзнев. Надо полагать, поднимаясь по лестнице, он услышал вопль и тоже истолковал его в меру своей профессиональной испорченности… Странный, ей-богу, народ эти мужчины!.. Можно подумать, Николая только сегодня угораздило познакомиться с Никой! Нашел, понимаешь, кого спасать!..

Наконец Выверзнев всмотрелся — и чуть не плюнул.

— М-милая… — с бесконечным терпением в голосе молвил он, нехотя пряча пистолет. — Когда-нибудь я тебя застрелю.

— Песик! — взвизгнула Ника, кидаясь на шею Выверзневу. — Противный песик!.. Почему ты не предупредил, что Кученог придет сегодня?..

Николай попытался освободиться из объятий, но это было все равно что откреплять пластырь, прилепленный к волосатой мужской груди. Назревала разборка. Лелея мечту отдалиться от Ники, Выверзнев тем не менее ревновал ее ко всем знакомым. Кстати, ситуация довольно распространенная…

— И ведь на кого променяла… — процедил он, испепеляя Панкрата презрительным взором.

Действительно, выглядел Кученог неважно. Глазенки у него разъехались окончательно, а на кривоватом лице террориста обозначилась бессмысленная шалая улыбка. Трудно было даже поверить, что это именно им стращают баклужинскую ребятню, когда та отказывается кушать тюрю…

— Ты — мавр!.. — восхищенно ахнула Ника, отстраняясь и словно бы увидев Николая впервые. — Боже, какой ревнивый!.. Я боюсь тебя…

Наглая ложь! Тем не менее разборка, не успевши расцвести, увяла на корню. Подполковник пораздувал ноздри, поворочал глазами — и наконец принял предложенный ему бокал шампанского. Все равно податься было некуда…

Возникает вопрос: ну, подпольщики — ладно, подпольщики — люди наивные, оторванные от жизни, им главное — идея, но Выверзнев-то, Выверзнев! Человек практического ума, напрочь лишенный каких-либо иллюзий! Как объяснить его беспомощность — и перед кем?.. Перед Никой Невыразиновой, которая, судя по заезженности словесных оборотов, никогда интеллектом не блистала!..

Давайте разберемся… Принято считать, что в равном споре обычно побеждает тот, кто умнее. Бред собачий!.. Во-первых, глупый всегда уверен в собственной правоте, в то время как умный вечно в ней сомневается. Кроме того, умный понимает доводы противника, а глупый — нет, хоть расколись… А если вдобавок вспомнить, что дуракам еще и везет, то кто же, спрашивается, из них двоих должен выйти победителем?

Лишь в одном-единственном случае отягощенный интеллектом бедолага может кого-либо переспорить: если вовремя сообразит прикинуться совсем уже полным кретином. Возьмем, к примеру, тех же политиков… Вы думаете, они и в жизни такие же, как в Парламенте?.. Конечно, нет! В жизни это умнейшие люди. Ну сами прикиньте: разве сможет какой-нибудь средний заурядный дурачок достичь той высокой степени идиотизма, за которой доверие избирателей к своему депутату становится поистине безграничным?..

Да, Николай Выверзнев был умен, но не настолько, чтобы не казаться таковым. Вот в том-то вся и беда…

— Ну ты силен мочалки жевать… — с недоброй улыбкой молвил он, пристально глядя на Кученога поверх бокала. — Припадок у тебя как настоящий вышел… Я, главное, поверил, врача вызвал… Охрану-то хоть протопарторгу обеспечил? Или запудрил мне мозги, а сам прямиком сюда?..

— А ну-ка хватит о работе! — скомандовала Ника. — Чем о работе — лучше бы домового помог найти! Сыщик называется! Домового найти не может!..

Выверзнев едва не прикусил край бокала. Осведомленность Ники во всем, что ее не касалось, неизменно поражала его. Он действительно собирался заняться поисками дымчатого беглеца, только чуть позже, предварительно спровадив весьма некстати нагрянувших «херувимов»…

— Хотели окропить — не разрешила… — не подумавши, виновато пояснил Аристарх.

Подполковник медленно повернулся к Ретивому.

— А вам-то он зачем?..

— Не им, а мне! — вмешалась Ника. — Может, я ему уже панталончики сплела! Кружевные!..

Николай досадливо склонил ухо к плечу и потряс головой — точь-в-точь вышедший из воды пловец. Надо полагать, вытряхал словесный мусор…

— Та-ак… — молвил он наконец, с любопытством глядя то на Панкрата, то на Аристарха. — Тогда давайте колитесь… Сами пришли за домовым или Африкан прислал?..

А вот этого тем более говорить не стоило.

— Африкан — в городе? — взвизгнула Ника. — Мальчики! Так что же вы молчите?..

К счастью, протопарторг еще не покинул офис коммерческой фирмы «Дискомфортъ», и с ним удалось связаться по служебному телефону Клима Изузова. Со сдержанным недоумением выслушал Африкан сбивчивую речь Аристарха Ретивого. Суть ее была такова: «Ограбанкъ» сильно засвечен, не исключено, что и «Дискомфортъ» — тоже. Встречаться по любому из этих двух адресов рискованно, а то и чревато провалом. Запросто могут, например, взорвать машину с динамитом у подъезда… Поэтому Кученог предлагает следующее: провести сходку в назначенное ранее время, но на конспиративной явочной квартире — под видом чаепития. Хозяйка (довольно известный в Баклужино художник-дизайнер) — абсолютно вне подозрений, давно сочувствует движению «Красных херувимов», не раз выполняла отдельные церковно-партийные поручения — словом, человек надежный…

Протопарторг хмыкнул, подумал — и как-то слишком уж легко согласился.

Аристарх Ретивой обессиленно положил трубку и обвел соучастников опустевшими глазами.

Ника сияла. Совершенно измочаленный подполковник Выверзнев сидел в кресле, уронив лицо в ладони.