– О-о-ох! – протянул я, сжимая обеими руками голову.

– Наш спящий красавец пробуждается, – сказал Ааз настолько громко, что мои уши не смогли вместить его голос.

– И, похоже, в страданиях, – проорала Танда.

– Умоляю, говорите шепотом, – произнес я, но горло настолько пересохло, что словам не удалось вырваться наружу.

Мне страшно хотелось умереть. И почему только они не убили меня во сне? А может, они пытались это сделать? Тогда понятно, почему у меня все болит.

Кроме того, меня тошнило, но облегчиться я не мог, так как в желудке было хоть шаром покати. Однако мне казалось, что желудок все равно готов вывернуться наизнанку и вылезти через горло. Мир вокруг меня вращался со страшной скоростью, что отнюдь не способствовало улучшению состояния. Но больше всего мне хотелось забыть тот ночной кошмар, в котором коровы становились вампирами, а люди, обитающие в измерении, превращались для них в фураж. Какое ужасное видение! Если это результат действия морковного сока, то до конца жизни не возьму его в рот.

Танда подошла к кровати и опустилась на колени. Я почувствовал, как на мой лоб легла ее рука, и в тот же миг мое тело начало наполняться теплой энергией. Тошнота и боль отступали. Это было дивное ощущение. Через некоторое время Танда поднялась с колен и отошла от кровати, а я открыл глаза.

Голова болела уже не так сильно, а мир, который до сей поры наваливался на меня со всех сторон, видимо, решил несколько снизить активность. Но, к сожалению, я в тот же миг осознал – то, что я принимал за кошмарное ночное видение, было самой что ни на есть реальностью.

– Полегчало? – спросила Танда.

Я кивнул и сразу понял, что напрасно совершил столь необдуманное действие. Боль Танда сняла, но все остальные проблемы, связанные с желанием желудка вылезти через горло и с вращающимся, как волчок, внешним миром, до конца не исчезли.

Подошла Танда со стаканом воды и помогла мне поднести его к губам.

– Ну и как ты себя чувствуешь с похмелья, ученик? Прекрасное состояние, не так ли?

– Нет, – ухитрился просипеть я, отпив глоток воды, – хуже ничего не бывает.

– Не забудь этих слов, когда в очередной раз пустишься в загул, – продолжал мой наставник.

Одна только мысль о морковном соке заставила меня содрогнуться, а желудок выплюнуть ту воду, которую я только что с таким трудом проглотил.

– Неужели они подливают в морковный сок чистый спирт? – спросил я.

– Нет. Они используют не спирт, а иное вещество, – ответил Ааз. – Вещество, которое превращает обитателей городов в деликатес для вампиров.

Мой желудок снова совершил непроизвольное движение.

– И, возможно, помогает их контролировать, – добавила Танда, нежно глядя на меня. – Может быть, ты поднимешься к столу и поешь немножко?

– Попробую, – ответил я, – но обещать не могу.

– Попытайся, тебе обязательно надо подкрепиться.

– И долго я спал? – Я вылез из постели и начал пробираться к столу.

Доковыляв до цели, я плюхнулся на стул и стал ждать, когда окружающий мир перестанет вести себя, как волчок.

– Около двенадцати часов, – ответил Ааз. – Когда ты начал проявлять признаки жизни, мы уже были готовы скакнуть на Коро-Вау.

– Без меня? – спросил я, глядя в глаза своему наставнику.

Услыхав в моем вопросе изумление и даже негодование, он улыбнулся:

– Только на рекогносцировку. Мы хотели подобраться поближе к Доннер-Веттеру, пока вампиры еще были коровами. Вокруг тебя сохранился бы защитный экран. Вернуться мы предполагали уже через несколько часов.

– Неужели ты все еще хочешь добраться до сокровища? – спросил я, не веря своим ушам. Мысль о том, что снова придется отправиться на Коро-Вау, была мне глубоко противна. А о возможной встрече с золотой коровой, которая по ночам превращается в вампира, я даже и думать не хотел.

– Натурально, – ответил мой наставник. – Мы слишком далеко зашли, чтобы отыгрывать назад.

– И как ты намерен поступить, когда встретишь эту пресловутую золотую корову?

– Я его тоже об этом спросила, – вступила в беседу Танда.

– Вот когда встречу, тогда и решу, – ответил Ааз.

– В таком случае я страшно рад, что проснулся.

– Боюсь, что ты еще слишком слаб, чтобы скакать вместе с нами, – заметила Танда, поставив передо мной стакан с водой и положив небольшой сандвич.

– Все будет отлично, – сказал я. – Хлебну немного морковного сока – и вперед!

В хижине повисла зловещая тишина. Я поспешил их успокоить:

– Шучу-шучу.

Но моя шутка их почему-то не рассмешила.

Чем дальше мы продвигались в глубь Коро-Вау, тем больше видели коров. На лугах вдоль дороги паслись огромные стада. Такого сборища этих парнокопытных мы никогда раньше не видели.

Я радовался тому, что они не выстраивались у обочины, чтобы на нас поглазеть.

Холмы становились все круче, и создавалось впечатление, что дорога ведет к высокому горному хребту. Оставалось надеяться, что Доннер-Веттер окажется на нашей стороне гор, а не за перевалом.

Когда мы поднялись на вершину очередного холма, я получил ответ на этот весьма волнующий меня вопрос. Я вовремя успел притормозить и совершить мягкую посадку. Учитывая степень моего изумления при виде той захватывающей картины, которая открылась перед нами, мою реакцию можно было считать очень даже приличной.

С вершины холма открывался вид на Доннер-Веттер. Город раскинулся на пологом и широком склоне другого холма. Все дома, насколько мы могли разобрать, ничем не отличались от тех сооружений, с которыми мы успели познакомиться в других поселениях. Но чуть дальше, ближе к вершине, стояли более высокие и красивые здания. А самую вершину украшал дворец.

Он не походил ни на одно из сооружений, которые нам довелось увидеть как в этом, так и во всех иных измерениях нашей планеты.

Дворец был сложен из камней и покрыт листовым золотом. Здание так ярко сияло в лучах послеполуденного солнца, что казалось вторым дневным светилом, но только золотым.

– Вот это да, – прошептала Танда.

– Неудивительно, что Доннер-Веттер помечен на волшебной карте как то место, где находится сокровище, – пробормотал Ааз. – Никогда ничего подобного не видел.

– Я тоже не видела, – подхватила Танда.

Если мои старшие товарищи, побывавшие на стольких измерениях, не видели ничего подобного, то что говорить обо мне – самом юном?

Постояв минуту с разинутым ртом, я задал вопрос, который напрашивался сам собой:

– Ну и что же мы теперь будем делать?

– Подойдем и посмотрим поближе, – со смехом ответил Ааз. – Увидим все, что можно будет увидеть.