Что-то вроде, — коротко ответил я. – Не из тех, что мне нравятся.

Женщины уже вернулись в лагерь. Кетриккен склонилась над своей картой, а Кеттл раздавала джеппам остатки зерна. Старлинг сидела у огня и причесывалась, но подняла голову, когда я подошел.

– Нашел шут питьевую воду? – спросила она. Я пожал плечами:

– Когда я в последний раз видел его, нет. По крайней мере, если и нашел, с собой он ее не принес.

– В любом случае у нас достаточно воды в мехах. Я просто хотела бы немного свежей для чая.

– Я тоже.

Я сел у костра, глядя на нее. Казалось, она совершенно не думала о своих пальцах, которые танцевали, заплетая мокрые блестящие волосы в тугие косички. Потом она уложила косы узлом на голове и пришпилила их.

– Ненавижу, когда косы болтаются, – заявила Старлинг, и тут я понял, что уставился на нее, и смущенно отвел глаза.

– А-а, ты все еще краснеешь! – засмеялась она и значительно добавила: – А ты не хочешь воспользоваться моей гребенкой?

Я поднес руку к собственным спутанным волосам.

– Боюсь, придется, – пробормотал я.

– Верно, – согласилась она, но не дала мне гребенку. Вместо этого она подошла и встала на колени рядом со мной.

– Как это тебе удалось? – спросила она, начиная расчесывать меня.

– Да они просто путаются после мытья, – сказал я. Ее осторожные прикосновения и легкое подергивание за волосы казались невероятно приятными.

– Они очень тонкие, вот в чем дело. Никогда не встречала уроженца Бакка с такими тонкими волосами.

Сердце дрогнуло у меня в груди. Пляж в Бакке, ветреный день и Молли на красном одеяле рядом со мной. Ее блузка еще не зашнурована как следует. Она сказала мне, что я – лучшее, что вышло из конюшен Баррича. «Думаю, дело в твоих волосах. Они не такие жесткие, как у жителей Бакка». Короткая пауза, флирт, комплименты, ленивый разговор и ее восхитительное прикосновение под открытым небом. Я почти улыбался. Но я не мог не вспомнить и о том, что этот день, как часто бывало у нас, закончился ссорой и слезами. Горло мое сжалось, и я тряхнул головой, пытаясь отогнать воспоминания.

– Сиди смирно, – упрекнула меня Старлинг и дернула за волосы. – Я почти расчесала их. Держись, это последний колтун. – Она выдернула его резким движением, которого я даже не почувствовал. – Дай мне шнурок, – сказала она и взяла его, чтобы снова завязать мне хвост воина.

Покормив джеппов, вернулась Кеттл.

– Мясо есть? – сурово спросила она. Я вздохнул.

– Пока нет. Скоро, – обещал я и устало поднялся на ноги.

– Следи за ним, волк, – сказала Кеттл Ночному Волку. Он еле заметно вильнул хвостом и повел меня прочь от лагеря.

Было уже темно, когда мы вернулись. Мы были очень довольны собой, потому что принесли не кролика, а странное существо с раздвоенными копытами, похожее на маленького козла с чрезвычайно шелковистой шерстью. Я сразу вспорол ему брюхо, чтобы отдать Ночному Волку внутренности, а тушу взвалил на плечо, но быстро пожалел об этом. Какие-то кусачие паразиты, жившие на нем, были счастливы переселиться на мою шею. Этой ночью мне придется снова вымыться.

Я улыбнулся Кеттл, которая вышла навстречу, и снял было с плеч козла, чтобы отдать ей. Но вместо поздравлений она быстро спросила:

– У тебя есть еще кора?

– Я отдал вам все, что у меня было. А в чем дело? Разве она кончилась? По тому, как ведет себя шут, я бы, пожалуй, обрадовался такому событию.

Она странно посмотрела на меня:

– Вы поссорились? Ты ударил его?

– Что? Конечно нет!

– Мы нашли его у пруда, где ты купался, – тихо объяснила она. – Он дергался во сне, как спящая собака. Я разбудила его, но, даже проснувшись, он казался рассеянным. Мы привели его сюда, но он только мечтал добраться до своих одеял. С тех пор он спит.

Мы подошли к костру, я бросил рядом с ним свою добычу и поспешил в палатку. Ночной Волк, оттолкнув меня, ворвался первым.

– Он очнулся, но совсем ненадолго, – продолжала Кеттл. – И снова провалился в сон. Он ведет себя как человек, поправляющийся после очень долгой болезни. Я боюсь за него.

Я едва слышал ее. Оказавшись в палатке, я упал на колени рядом с ним. Он лежал на боку, свернувшись калачиком. Кетриккен сидела рядом с ним, ее лицо потемнело от тревоги. Он выглядел просто спящим. Облегчение во мне боролось с раздражением.

– Я дала ему почти всю кору. Если я отдам остаток, нам будет нечем защищаться от группы.

– А разве нет какой-нибудь другой травы… – начала Кетриккен, но я перебил ее:

– А почему бы просто не дать ему поспать? Может быть, это кончается его предыдущая болезнь? А может быть, это кора. Даже сильными наркотиками можно обманывать тело только некоторое время, а потом усталость дает о себе знать.

– Это верно, – неохотно согласилась Кеттл. – Но так не похоже на него!

– Он не похож на себя с того дня, как начал пить эльфовую кору, – парировал я. – Его язык стал чересчур острым, а болтовня просто-напросто грубой. Если вы спросите меня, я скажу, что предпочитаю сейчас спящего шута бодрствующему.

– Хорошо. Может, что-то и есть в том, что ты говоришь, – решила Кеттл. Она набрала воздуху, как будто собиралась что-то сказать, но не сделала этого. Я вышел, чтобы приготовить козла для жарки. Старлинг пошла за мной.

Некоторое время она просто сидела и смотрела, как я снимаю шкуру. Козел был не так уж велик.

– Помоги мне, и мы сможем зажарить его целиком. В такую погоду жареное мясо лучше хранится.

Целиком?

Кроме подходящего кусочка для тебя. Я обвел ножом коленный сустав, отрезал голень и разрезал последние хрящики.

Этой кости мне не хватит, — сообщил Ночной Волк.

Верь мне, — сказал я ему. К тому времени как я кончил, он получил голову, шкуру, все четыре голени и одну заднюю четверть. Трудно было насадить мясо на вертел, но мне это удалось. Это было молодое животное, и, хотя козел был не очень жирным, я надеялся, что мясо получится нежным. Трудней всего было дождаться, когда оно поджарится. Пламя лизало тушу своими язычками, и фантастический аромат жареного мяса мучил меня.

– Ты сердишься на шута? – тихо спросила Старлинг.

– Что? – Я посмотрел на нее через плечо.

– За то время, что мы путешествуем вместе, я поняла, каковы ваши отношения. Вы ближе, чем братья. Я думала, ты будешь сидеть рядом с ним и мучиться, как во время его болезни. А ты ведешь себя так, словно с ним вообще ничего не произошло.

Возможно, взгляд менестрелей слишком зорок. Я задумался.

– Сегодня он пришел ко мне поговорить. О том, что он будет делать для Молли, если я умру и не вернусь к ней. – Я посмотрел на Старлинг и тряхнул головой. Меня удивило, что к горлу подступил комок. – Он не думает, что я останусь в живых. А когда Пророк говорит такую вещь, трудно остаться равнодушным.