— Нет, не знал. Эйла тоже ждет. У наших жен, похоже, родятся дети, которые будут ровесниками и сводными родственниками, — с широкой улыбкой сказал Джондалар.

— Я определенно чувствую, что сын Пролевы появился от моего духа, и надеюсь, что следующий ее ребенок также будет похож на меня, но дети очага в любом случае приносят мужчине огромное счастье, пробуждают какое-то особое, почти непередаваемое чувство. Когда я смотрю на Джарадала, то меня переполняют чувства особой гордости и радости.

Два брата похлопали друг друга по плечам и обнялись.

— Надо же, какие глубокие чувства познал мой старший брат, — улыбнувшись, сказал Джондалар поглядывая сверху вниз на мужчину, которого слегка перегнал по росту. Потом его выражение стало более серьезным. — Скажу тебе честно, Джохарран. Я частенько завидовал твоему счастью, еще до того, как ушел, даже когда у вас еще не было детей. Уже тогда я понял, что Пролева будет тебе хорошей женой. Что она наполнит твой дом и доброжелательностью, и радушием. И пусть я вернулся совсем недавно, но за это время уже успел полюбить ее малыша. Кстати, Джарадал действительно похож на тебя.

— Ладно, тебе пора идти, Джондалар. Мне велели поторопить тебя.

Джондалар сложил белую тунику, тщательно завернул ее в мягкое кожаное полотнище и, аккуратно положив на свою спальную скатку, последовал за братом. Но напоследок он еще раз оглянулся через плечо и посмотрел на этот сверток, мечтая, как скоро примерит тунику, белую тунику, в которой встретится с Эйлой на Брачном ритуале.

— Я же не знала, что сегодня будут такие строгие ограничения, иначе подготовилась бы заранее, — сказала Эйла. — Мне нужно проверить, все ли в порядке с лошадьми, да и Волк начнет проявлять беспокойство, если долго не увидит меня.

— Да, таких осложнений у нас никогда прежде не возникало, — сказала Четырнадцатая Зеландони. — В день бракосочетания тебе положено находиться под присмотром до самого ритуала. Предания говорят, что в давние времена женщины томились в заключении целый месяц!

— Это было очень давно, когда еще не устраивался общий летний праздник, и Брачные ритуалы зачастую проводились зимой, — заметила Верховная. — В те времена племя Зеландонии было значительно меньше, и они не собирались на таких Летних Сходах. Конечно, можно было без особого ущерба для Пещеры наложить такое месячное ограничение на одну или двух женщин в зимний сезон, но мы лишились бы многого, если бы нам пришлось содержать всех невест под надзором целый месяц во время сезона охоты и сбора плодов на Летнем Сходе. Если бы они не помогли разделать и уложить на хранение охотничьи трофеи, то мы бы еще до сих пор продолжали этим заниматься.

— В общем-то, ты права, — сказала пожилая Зеландони, — но один-то день можно потерпеть.

— Обычно можно, но из-за этих животных сложилась особая ситуация, — сказала Верховная жрица. — Я уверена, мы что-нибудь придумаем.

— Может быть, предоставить Волку полную свободу? — сказала Мартона. — Все здесь, похоже, уже знакомы с ним. Чтобы он мог проверить, все ли в порядке с Эйлой, нам просто не надо завязывать нижнюю часть занавеса.

— Я думаю, это вполне допустимо, — сказала Четырнадцатая.

Четырнадцатую приятно удивило знакомство с четвероногим охотником. Он лизнул ее руку и, видимо, почувствовал к ней расположение, а ей очень понравилось гладить мех живого зверя. После некоторых вопросов Эйла рассказала историю о том, как она принесла в дом детеныша волка и спасла маленькую кобылку от гиен. Она утверждала, что многие животные могут стать друзьями человека, если приучать их с детства. Четырнадцатая заметила, как много внимания и уважения принес Волк этой чужеземной женщине, и уже прикидывала, трудно ли ей будет подружиться с каким-нибудь зверем, конечно, лучше бы он был меньших размеров. В данном случае размер не играет особой роли, привлекать внимание будет любое животное, добровольно остающееся рядом с человеком.

— Тогда осталось разобраться только с лошадьми. Может быть, Джондалар навестит их? — спросила Мартона.

— Конечно, он может, но мне нужно рассказать ему, что нужно сделать. Только я занималась ими, с тех пор как мы прибыли на Летний Сход, он постоянно бывал занят другими делами, — сказала Эйла.

— Ей нельзя общаться с ним, — возразила Четырнадцатая. — Нельзя ни о чем с ним говорить!

— Но ведь это может сделать кто-то другой, — сказала Мартона.

— К сожалению, только тот, кто не участвует в ритуале. Родственникам нельзя, — сказала Девятнадцатая Зеландони. — Четырнадцатая верно говорит, конечно, и раз уж срок уединения стал таким коротким, то очень важно, чтобы невесты строго придерживались всех правил. — Подагра почти парализовала тело этой седой женщины, но не ослабила силу ее духа. Эйла видела такое прежде.

Мартона обрадовалась, что не упомянула о том, что уже передала Джондалару пакет от Эйлы. А то жрецы могли совсем рассердиться на нее. Они бывали совершенно непреклонными в том, что касалось соблюдения традиций и поведения во время важных ритуалов, и хотя, будучи вождем, Мартона в основном соглашалась с ними, но про себя думала, что всегда можно сделать исключения. Вожди чаще попадали в сложные ситуации и научились понимать, когда нужно стойко отстаивать свою позицию, а когда и уступить слегка.

— А можно сказать тому, кто не участвует в ритуале? — спросила Эйла.

— Знаешь ли ты кого-нибудь, кто не связан никаким родством ни с тобой ни с твоим женихом? — спросила Четырнадцатая.

Эйла задумалась на мгновение.

— Я знаю Ланидара. Мартона, у него нет каких-нибудь родственных связей с Джондаларом? — спросила она.

— Нет… нет, у него нет. Я уверена, что у меня нет, а Даланар сказал мне в то утро, когда они приходили к нам в гости, что его просто выбрали в наставники, когда бабушка этого мальчика проходила ритуал Первой Радости, — сказала Мартона. — Он тоже не родственник.

— Все верно, — сказала Девятнадцатая. — Я помню, что Денода совсем потеряла… голову из-за Даланара. Ей потребовалось время, чтобы забыть его. Он, конечно, был очень хорош. Всегда был таким тактичным, внимательным, но соблюдал все приличия и близко никого не подпускал. Впечатляющий был мужчина.

— Всегда, — сказала Мартона почти шепотом и мысленно закончила: "Он всегда вел себя исключительно правильно и делал только то, что положено".

Девятнадцатой захотелось уточнить.

— Что всегда? Был тактичным? Внимательным? Или впечатляющим? — спросила она.

Мартона улыбнулась.

— В нем всего хватало, — сказала она.

— И Джондалар настоящий сын его очага, — сказала Верховная.

— Да, — согласилась Мартона, — с одной лишь разницей. Этому мальчику, возможно, порой не хватало его тактичности, но зато у него более сердечная натура.

— Не только дух мужчины помогает зачатию, ребенку всегда передается кое-что и от матери, — заметила Верховная жрица.