этажа показались ребячьи рожицы, с радостью заметил среди «котят» Артемку, мальчишка тоже узнал меня, весело махал рукой. Хорошо, сегодня их не выпустили за добычей! Может, действительно зря так не доверяю этой «тете»? У каждого свой метод воспитания, тем более, сейчас.

А вот и она, видимо, услышав ребячий галдеж, пришла выведать, в чем причина. Открылась оконная рама, скрип старых петель чем-то напомнил голос самой женщины.

- Здравствуйте, зачем сегодня пожаловали?

- Привезли еду для ваших детишек.

- У них достаточно нормальной пищи.

Галка хотела что-то сказать, но Володя удержал, и сам вышел под дождь.

- Здравствуйте еще раз, меня зовут Владимир Андреевич, как к Вам можно обращаться?

- Можете называть меня Анжела Витальевна, фамилия не обязательна.

- Это гречка с говядиной, думаю, не откажетесь.

- Понимаете, я за них отвечаю, вдруг у них животы заболят, неизвестно, из каких продуктов приготовили.

- Во всяком случае, не хуже, чем то, что добывают ваши ребятки.

- Хорошо, но впредь попрошу без моего согласия так не делать.

- Тогда откройте, поднимемся наверх, кастрюлю можете себе оставить, в следующий раз заберем, в новую доставку.

- Поднимайтесь, но только мужчины, при виде женщины дети могут впасть в истерику.

Вытащили из багажника укрытую курткой кастрюлю, забрали у Галки пакет с печеньем, по очереди перебрались через машину и забор. Подождали, пока запищал домофон, потопали наверх. «Тетя-воспитательница» приоткрыла крышку, шустро понюхала, и не нашла возражений: «По запаху ничего плохого не скажу, попробуем покормит ребят». Пакет с печеньям прихватила так, чтобы дети не видели красочные упаковки крекеров и вафель. Не скажу, что до нас здесь пахло чем-то особенным, но аромат гречневых каши с тушенкой перебивал все, ребятки заметно рады, но не показывали это при воспитательнице.

- Их точно завтра заберут?

- Уже говорила, обещали большую машину, всех увезем.

- А как же вы договорились?

- А у вас что, городской телефон не работает?

- Понятно, то есть, и сами уедете? – про телефон мог бы и сам догабаться.

- Если в ближайших окрестностях больше не осталось беспризорных детей, переедем в другое место, станем там оказывать помощь, работы много по всему городу.

- Кто же вам во всем этом помогает?

- Остались еще добрые люди, имеющие возможность.

- Хорошо, коли так, - не все здесь ясно, но формально не за что прицепиться.

- Ваш помощник все болеет?

- К сожалению, ему нездоровится.

- С ним все в порядке? - в голосе Вована чувствуется скрытая угроза.

- Боитесь, прячу ожившего мертвеца? - словно ждала такой вопрос. - Пройдемте на лестницу.

На площадке приоткрыла дверь в другую квартиру, громко сказала: «Вячеслав Германович, как себя чувствуете?» В ответ раздался не очень приятный, но все-таки живой голос: «Анжелочка, благодарю, все также неважно!» Ну, хоть здесь ясность настала.

- Вам приходится ухаживать и за детьми, и за больным, мы можем помочь.

- Не скажу, что мой коллега сильно утомляет, просто требуется покой и питание. Ему становится лучше, да и болезнь не связана с вирусом. Раз уж привезли еду для наших воспитанников, приготовленный обед придется оставить на ужин, вашу кашу раздам прямо сейчас.

- Можно с ними поговорить с Вашими подопечными?

- Почему нет, только двое старших останутся помогать раскладывать тарелки. Можете поговорить в подъезде, там места хватает.

Весьма странно, но снова прицепиться не к чему. Володька только произнес едва слышно: «Интеллигенция хренова»!

- Привет, Артемка! Как твоя рука?

- Ерунда, царапина, уже зажила. Дядя Волк, а это кто с Вами?

- Это дядя Вова, мы с ним вместе.

- Вы мертвых убивали, мы видели, они больше не вернутся, вы нам кашу привезли? – дети наперебой загалдели, только успевай поворачиваться.

- Как вы тут живете, опять по улице шарите?

- Нет, вчера больше никуда не ходили, тетя больше не пустила. Еще позавчера пропал старший «малявка», тетя сказала, его «мертвые» утащили. Дядю тоже чуть не укусили, он ударился, теперь болеет. Зато он мясо и сухари нашел, мы овощей натаскали. Они с дядей заботятся, не дают никого обижать, наказывают, только если не слушаемся.

- Неужели шлепают?

- Нет, хуже, тетя или дядя начинают ругать, что мы не ценим их доброе отношение. Малыши от этого плачут.

- Понятно, кушать сильно хотите?

- Да, хотим, но тетя нас кормит, что приносим, делит на всех. С нами всем делятся, только когда мясо жарили, нам не дали, сказали, детям такое вредно, животы заболят. Зато суп варят, макароны с подливой, кашу еще. Только желтую кашу с морковкой сначала плохо ели, теперь все тарелки вылизываем. Правда-правда, мы не голодаем, особенно, кто поменьше, им первым дают. Они тоже за добычей ходят, только надолго не хватает! – стараюсь выслушать сразу всех, но в голове полная мешанина.

- Как же не боитесь?

- Взрослым не пробраться, они большие, их мертвые достанут. Мы маленькие, проскочим, не успеет цапнуть. И бегаем быстро, до нас не добраться. Теперь их мало, ушли куда-то. В первую неделю они везде стояли, когда стреляли много. – за всех ответил светловолосый мальчик. Похоже, самый старший, на вид совсем поникший, так и есть, с чего. Может, как раз сейчас родителей вспоминает? Обратил внимание, одна рука мальчика четырехпалая. Артем заметил, живо подсказал.