— Смерть наступила несколько часов назад?

Он кивнул.

— Да, прошло часа четыре с воловиной.

— Благодарю вас.

На лице де Граафа застыл безмолвный вопрос. Но в эту минуту я не мог разговаривать с ним.

— Это я убил ее. И возможно, не только ее.

— Я ничего не понимаю,—устало сказал Ван де Грааф.

— Мэгги я тоже послал на смерть.

— Мэгги? Кто это?

— Простите, что не уведомил вас раньше. С© мной здесь работают две девушки из Интерпола. Одну из них звали Мэгги. Вторая находится сейчас в ©теле «Туряшг»у— я сообщил ему фамилию ш номер телефона Белинды.— Позвоните ейу пожалуйста, и от моего имени скажите, чтобы она закрылась на ключ, никуда не выходила из номера и не реагировала ши на какие звонят или письменные известия;, пока я не свяжусь с ней. Не могли бы вы сделать это лично? '

— Безусловно.

Я кивнул головой в сторону машины де Граафа.

— Вы можете связаться па рации с полицией в Хайлере?

Он покачал головой.

— Тогда прошу вас связаться с полицейским управлением..

Пока полковник отдавал распоряжения водителю машины, из-за угла показался мрачный Ван 1ельдер. В руках у него была женская сумочка.

— Это сумочка Астрид Дежэй?—спросил я.

Он кивнул.

— Отдайте ее мне.

Он решительно покачал головой.

— Не могу. Совершено убийство.

— Отдайте ее майору!—приказал де 1рааф.

— Спасибо,—поблагодарил я и стал давать де 1раафу приметы Мэгги:—Рост пять футов четыре дюйма, длинные черные волосы, голубые глаза. Очень красивая. Темно-синий костюм, белая блузка и белая сумочка. Она будет в районе...

— Одну минуту...— Де Грааф повернулся к шоферу и потом ко мне.—В управлении сказали, что Хайлер не отвечает, словно там все вымерли. Похоже, что смерть действительно ходит за вами по пятам, майор Шерман!

—

— Я позвоню вам позже,— сказал я и пошел к машине.

— Я поеду с вами,— сказал Ван Гельдер.

— У вас и здесь полно работы. Там, куда я еду, мне не нужны полицейские.

Ван Гельдер понимающе кивнул.

— Это означает, что вы снова намерены нарушить закон!

— Я уже нарушил его Джимми Дюкло мертв, Астрид Лемэй мертва. Мэгги, возможно, тоже! Пришло время поговорить с теми людьми, которые отнимают у других жизнь.

— Вы должны сдать оружие,— спокойно сказал Ван Гельдер.

— Как же тогда прикажете разговаривать с ними? С библией в руках, что ли? Может, мне еще помолиться за спасение их душ? Нет, Ван Гельдер, чтобы взять у меня оружие, вам придется сначала убить меня.

— У вас есть какая-либо информация, которую вы скрываете от нас? — спросил де Грааф.

— Есть.

— В таком случае, вы поступаете неосмотрительно, противозаконно и некорректно!

Я сел в машину.

— Что касается неосмотрительности, поживем — увидим, а что касается противозаконности и некорректности, то в данную минуту этих понятий для меня не существует.

Я включил зажигание, Ван Гельдер направился к машине, но де Грааф остановил его.

— Оставьте его, инспектор! Пусть поступает, как считает нужным!

Глава 11

Возвращаясь на Хайлер, я вел машину с такой же скоростью, как вел ее по дороге в Амстердам. Такая скорость, конечно, не располагала ко мне местных жителей, но мне это было абсолютно безразлично. Если бы я с подобной скоростью ехал на обычной машине, то не избежал бы многочисленных дорожных происшествий, но полицейская мигалка и сирена оказывали поистине магическое действие, открывая мне зеленую улицу. Другие машины либо сбавляли скорость, либо тормозили, прижавшись к обочине. Какое-

то время за мной следовала полицейская машина, но у того шофера не было ни форсированного двигателя, ни столь важной причины мчаться вперед. Видимо, он быстро сообразил, что не имеет смысла расстаться с жизнью ради заработка. Я знал, что обо мне сообщат в полицейское управление, но меня это не тревожило: как только они сообщат номер моей машины, то немедленно получат приказ прекратить преследование.

Я бы предпочел совершить эту поездку на обычной машине или на автобусе: моя скоростная желто-кремовая машина слишком бросалась в глаза. Но в данной ситуации скорость была гораздо важнее незаметности. Правда, приближаясь к деревушке, я принял компромиссное решение, снизив скорость со ста миль в час на умеренную, которая не вызывала бы удивления у людей.

Поставив машину на довольно оживленную стоянку, я снял куртку, кобуру и галстук, закатал рукава рубашки и вылез из машины, небрежно перекинув куртку через левую руку и прикрыв ею пистолет с глушителем.

Капризная погода внезапно изменилась к лучшему. Когда я выезжал из Амстердама, только начало проясняться, а сейчас по непривычно ясному небу плыли небольшие белые облака и от домов, согревшихся под яркими лучами солнца, поднимались испарения.

Я не спеша подошел к дому, за которым должна была наблюдать Мэгги. Дверь дома была широко открыта, и внутри ходили какие-то люди. В основном это были женщины в национальных нарядах. Некоторые из них время от времени выходили из дома и направлялись в деревню. Иногда выходили мужчины с картонными коробками и, поставив их на тачку, тоже уезжали в деревню. Видимо, это была какая-то местная кустарная фабрика, но по внешнему виду я не мог определить, какая именно. Производство было вполне легальным, так как проходящих мимо туристов приглашали внутрь для осмотра.

Судя по тому, что все вошедшие выходили обратно, в доме не было ничего зловещего. К северу от дома шли луга, и вдали виднелась группа женщин в традиционной одежде, разбрасывающих вилами сено для просушки. Как видно, мужчины на острове неплохо устроились: то ли они уже успели выполнить свою часть работы, то ли вообще не работали. Ни одного из них не было видно поблизости.

Мэгги тоже нигде не было. Я вернулся в деревню, купил дымчатые очки с такими темными стеклами, что они не столько маскировали, сколько привлекали внимание, и бесформенную соломенную шляпу с широкими нолями, в которой я даже мертвым не согласился бы показаться нигде, кроме этой деревушки.

Эти ухищрения не очень-то помогли мне, ведь даже грим не мог скрыть белые шрамы на моем лице, но мою внешность они все же изменили. Теперь я ничем не отличался от посетивших эту деревеньку туристов.

Хайлер — деревенька небольшая, но когда ищешь человека, не имея ни малейшего понятия о том, где он находится и по каким улочкам ходит, то даже самая маленькая деревушка