царь собственноручно начертал карандашом положение города на берегах Дона и диспозицию турецких военных и продовольственных судов в устье этой реки, а также места, где он атаковал суда и овладел ими[1057]. На Тесселе Петр предался своему любимому развлечению — осмотру судов. Случилось, что именно в это время задул сильнейший норд-ост, благодаря которому, а также большому приливу воды в море царь имел удовольствие видеть возвращение домой одного отделения гренландского китоловного флота с богатейшим уловом — в этом году 112 китоловными судами было поймано 1197 китов, давших 39 484 бочки жиру. Как только море стало немного спокойнее, царь тотчас же отправился к пришедшим кораблям и, несмотря на обычную для всех китоловных судов грязь, осматривал эти суда снизу доверху в мельчайших подробностях, не уставая и в то же время расспрашивая обо всем, относящемся до китоловного промысла[1058].

Вернувшись в Амстердам, Петр пробыл там, работая на верфи, до новой поездки в Гаагу на торжественную аудиенцию посольства у Генеральных штатов. Речь об этой аудиенции была затронута самими Штатами на другой же день по въезде послов. 18 сентября послов посетили трое представителей Штатов, в том числе и бургомистр Витзен, потчевали послов обедом, а после стола спрашивали, когда послы изволят быть у Генеральных штатов на приеме. Условились назначить днем приема 23 сентября[1059].

19 сентября послами было принято трое являвшихся к ним по делам лиц. После обеда пришел архиепископ Петр Павел Анкирский с повторением своих уже известных нам просьб о содействии ему в проезде через Московское государство, с которыми он уже обращался к послам в Амстердаме. Его сменил секретарь шведского посольства с приведенным выше[1060] ответом канцлера Оксенстиерны на письмо Лефорта из Липштадта. Наконец, был принят посол саксонского курфюрста и польского короля Бозе, возвестивший послам о короновании Агуста в Кракове, которое состоялось 5/15 сентября, и вновь обратившийся к послам с просьбой оказать его королю помощь войсками и для того отправить указ русскому резиденту в Варшаву. Послы поздравили Бозе с состоявшимся коронованием Августа, а относительно помощи сказали, что указ о вступлении русских войск в Литву они пошлют не к резиденту в Варшаву, а к командующему войсками на Литовской границе боярину и воеводе; но при этом вновь поставили непременным условием такой помощи присылку от короля и сенаторов на имя государя просительных писем о вводе русских войск или же — если вследствие шагов, предпринимаемых принцем де Конти, который, по словам Бозе, прошел уже через Зунд в Балтийское море, с помощью нельзя медлить, — то, по крайней мере, подачу «просительного листа» от самого посла с присоединением как бы в виде залога его аккредитивной грамоты, которая ему будет возвращена по получении писем от короля и сенаторов. Проект такого просительного письма от Бозе был прислан в русское посольство на следующий день, 20 сентября, но послы нашли его неудовлетворительным и выработали свой проект, который и сообщили Бозе[1061].

Об этих событиях 19 сентября: о визите польского посла с известием о совершившейся коронации Августа II и о получении письма от Оксенстиерны Лефорт писал Петру в Амстердам, вероятно, в тот же или на следующий день, приложив при письме перевод письма Оксенстиерны. Письмо Лефорта — собственноручное, на русском языке латинскими буквами, вполне передающее его русское произношение. Для Петра составлялась «перепись» латинских букв на русские. «Господин Комманданъ! — пишет Лефорт. — Мы адпустили дохторъ съ письме[1062], которе ты изволись читать. Славе Богъ, сто ты здорова прешолъ къ Амстердаму; а я радъ твоя милось здѣсь видатсь поскора. Панъ бургемайстръ Витсенъ кочетъ адсюды къ Амстердамъ для ради твоя милось. Онъ мнѣ говорилъ, сто никто не видитъ тебе, а дворъ готова. Пужалесъ, пиши: кали ты изволись быть? А я твой вѣрной слуга. Ле-фортъ г. ад.». Вероятно, эта часть письма была написана еще до визита Бозе и шведского секретаря. После этих визитов Лефорт на том же листке приписал по-немецки: «Господин Коммандан! Здесь добрые вести: коронация в Польше совершилась. Посол у нас был. Из Швеции также получил я письмо. Также великую победу одержали имперцы над турками. Остаюсь твой слуга Лефорт»[1063]. В последних словах письма речь идет о победе цесарских войск над турками при Центе на реке Тисе 10 сентября.

24 сентября Бозе опять посетил послов, принес благодарность за присылку проекта просительного письма, сказал, что перепишет его слово в слово, кроме разве некоторых редакционных поправок, «отмен только в некоторых речениях», и перешел опять к просьбам о скорейшей посылке указа к командующему русскими войсками на литовской границе о вступлении войск в Литву. Послы ответили, что текст указа к боярину и воеводе у них уже составлен и будет прислан Бозе для предварительного просмотра, на что он заявил, что совершенно полагается на послов и что просматривать проект указа ему нет нужды, а затем для удостоверения послов в своих полномочиях прочитал лист, присланный ему от польского короля, в котором ему предписывалось просить послов о помощи. Он предложил вручить послам копию с этого листа — подлинника он отдать не может, так как в том же листе король пишет и о других делах. Послы возразили, что копии им принять нельзя, но пусть он, если не желает, чтобы остальное содержание листа было им известно, вручит им лист в запечатанном виде. Притом все-таки послы напомнили ему и об аккредитивной грамоте. Бозе согласился, что действительно ему давно надо было бы послам «свидетельство о себе дать», но что он не успел этого сделать за поспешным отъездом из Амстердама в Гаагу; теперь же он аккредитивную свою грамоту послам предъявит и даст им с нее список, а просительное письмо и лист королевский в подлиннике пришлет в другой день. На этом простились, и посол был «отпущен на подворье»[1064].

«Статейный список» умалчивает, чем были заняты послы 21, 22 и 23 сентября. Аудиенция в последнее из этих чисел не состоялась и была отложена до 25-го, по всей вероятности, из-за того, что не готов был церемониал аудиенции, возбудивший большие споры. Проект церемониала — «чин, как царского величества великим и полномочным послом на приезде у господ Стат Голанских быть» — был вручен находившемуся в Гааге Витзену 24 сентября, накануне приема. По проекту звать послов на аудиенцию приезжают депутаты Штатов, а затем по приезде послов в государственной карете во дворец по нескольку депутатов встречают их у карет, далее — в передней палате и, наконец, — у дверей