От Айвана генерал знал, что рождаясь, ребенок хаа-рашсов забирает много энергии. Он буквально опустошает свою мать, физически и эмоционально. И лишь присутствие отца позволяет сохранить жизнь и матери и ребенку. Маленькое существо, наделенное Ат-ри-нией, но не осознающее что это такое, фактически дикое, агрессивное и жестокое в своем желании впитать как можно больше жизненных сил. Генерал не знал, насколько сильно мутация отца сказалась на геноме младенца. Он лишь надеялся, что ребенок окажется не чистокровным хаа-рашсом и не сможет навредить Шании. Он верил, что найдет ее до того, как угроза ее жизни станет неотвратимой.

Я с трудом застегнула на своей груди пиджак из тонкой черной шерсти. Товар был явно куплен на старой Земле, значит, Уорлетт посылал кого-то, чтобы купить одежду. Ради меня. Я могла бы умилиться его заботе, если бы не знала, что этот мерзавец действовал исключительно в собственных интересах. За последние два месяца я участвовала в нескольких фотосессиях и интервью, призванных показать меня в нескольких временных отрезках. Неужели для того, чтобы убедить кого-то в том, что я Шания Перил? Живая и почти здоровая? Беременность плохо сказалась на моем внешнем облике. Я похудела в некоторых местах, а вот увеличившаяся грудь и выросший живот вкупе с опухшими ногами не позволяли мне строить грандиозные планы собственного спасения. За это время я предприняла одну попытку побега, которая привели лишь к ужесточению условий моего пребывания на базе, и безумной ярости Уорлетта. Разумеется, физического наказания не последовало, хотя видя его состояние, я могла ожидать чего угодно. Меня просто вывели в большой, наполненный людьми зал, где в моем же присутствии этот психопат длинной саблей отрубил головы пятерым охранникам, которые едва меня не упустили. Когда голова последнегое подкатилась к моим ногам, Уорлет, подняв ее за седую прядь волос, обвел присутствующих жителей базы злым взглядом, и произнес:

– Так будет с каждым.

Кровь, сочащаяся с раны на шее несчастного еще не успела пропитать рукав Уорлетта, когда я потеряла сознание.

Потом меня жестоко рвало, и просто не хотелось жить. Несколько дней я провела словно в горячке, а когда очнулась, Томас снова пришел меня навестить с неизменным букетом цветов, и, как ни в чем ни бывало, осведомился о моем здоровье. В тот момент я поклялась самой себе, что сделаю все, чтобы остаться в живых, сохранить ребенка и выбраться с проклятой планеты как можно скорее. Даже если мне придется согласиться на сделку с этим монстром.

И теперь, спустя многие недели я готовилась к первому интервью, которое будет выложено в голосеть сразу после того, как для затравки зритель налюбуется моими фотографиями в процессе «спасения». Именно так, по официальной версии Уорлетта произошло наше с ним знакомство. Он меня спас. Видимо, для великой цели, учитывая ту огромную работу, что он провел по восстановлению моего доброго имени.

– Ты готова, радость моя? – Уорлетт вошел без стука, обвел меня придирчивым взглядом, одобрительно улыбнулся и галантно предложил руку.

Я воспользовалась предложенной конечностью, хотя больше всего хотелось вонзить в нее что-то острое. Мы пересекли коридор, и Томас, снова окинув меня на этот раз восхищенным взглядом, поцеловав руку, открыл дверь. Я вошла в внутрь, на миг замерев, ослепленная ярким светом. За это время мои глаза успели привыкнуть к полумраку. На базе царил режим жесткой экономии.

Томас помог мне опуститься в мягкое удобное кресло, заботливо налил воды и представил тощему лысому мужчине, сидевшему напротив.

– Знакомьтесь, Шания Перил, целая и невредимая. Шания, разреши тебе представить восходящую звезду голоэфира, Ромэна Нордика.

– Не такая уж она у вас и невредимая, – нашел нужным вставить Нордик, кивая на мой ставший сильно заметным живот, за что тут же оказался прижатым к спинке кресла. Пальцы Уорлетта сжимали его тонкую шею, не давая вздохнуть.

– От тебя, тварь, мне нужно интервью. Все свои убогие мыслишки оставь при себе. Понял?

– Дда, – пропищал покрасневший Нордик, когда снова смог вдохнуть.

– Тогда начинай! – приказал Уорлетт и снова окинув меня взглядом любящего папочки, отпускающего дочь на первое свидание, вышел из кадра.

Я заметила, как дрожала рука звезды голоэфира, поправлявшая шейный платок, и что-то мне подсказало, что это его последнее интервью. В его жизни. Вряд ли Томас выпустит с Миранды ненужного свидетеля.

– Добрый вечер всем, кто нас смотрит или присоединился к нам только сейчас! Напоминаю, после долгих поисков мне удалось разыскать капитана Шанию Перил, несправедливо осужденную за убийство своего возлюбленного…

Я не вслушивалась в этот треп, льющийся из уст моего визави. Отрешившись, лишь ждала момента, когда могу вступить. Главное не пропустить его, не забыть слова, взбесив тем самым Уорлетта. Краем сознания уловила свое имя и приготовилась играть.

– Здравствуйте! Я действительно та самая Шания Перил, и меня совершенно не радует подобная известность.

Здесь должна был быть неловкая пауза.

– Но так уж вышло, что я выжила…

Много пустых и ненужных слов, глаза Уорлетта, следящего за каждым моим движением. Нужно ничего не забыть, иначе…

И наконец!

– После побега с Утлагатуса мне пришлось много скитаться, несколько раз моя жизнь висела на волоске. И если бы не…

Я заучено стала перечислять незнакомые мне самой фамилии, нервно улыбаясь и покусывая губы. Уорлетт говорил, что демонстрация подобного волнения должно вызвать массу сочувствия со стороны аудитории.

Ненавижу, тварь!

– Я благодарна людям, которые помогли мне в такой сложный период.

– … и Клею Паттерсу, за поддержку. Не знаю, что бы я делала без тебя и твоего младшего друга.

Дальнейшее происходящее меня уже не интересовало. Я произнесла то, что, возможно, спасет меня из лап Уорлетта. И даже если он догадается о том, что я только что назвала имя друга агента Старка, найденного мною на этой планете, мне все равно! Меня найдут. Рано или поздно, Дамир найдет меня, я в это верю.

Оказавшись снова в своей комнате, я прикрыла глаза и положила руки на живот.

Мы справимся, мой хороший. Наш папа скоро нас найдет!

– Ты была великолепна! – Уорлетт не скрывал своей радости и… гордости за меня. И как мне было ни мерзко, пришлось стоически сносить его восхищение и похвалу. Иногда казалось, что это я сошла с ума, но, учитывая присутствие окружающих меня людей, их цели и средства… Я могла бы поспорить сама с собой на тему здравия рассудка каждого из них.

После недолгого интервью мы с Томасом сидели за длинным столом, который обслуживали люди в черной военной форме. Как это не было дико, но Уорлетт сам придумал своему воинству одежду. С невозмутимым видом они подавали блюда и уносили освободившиеся тарелки. За прозрачным стеклом нам открывался вид на довольно скудную растительность и цветы. Несколько кустов роз, линелия, выведенная в одной из колоний, и хризантемы. Откуда они здесь – я не задавалась вопросом. Скорее всего, мой гостеприимный хозяин потратил некоторое время на их разведение. Возможно, это его развлекало.