— очаг, на очаге — таз, в тазу — варенье варится. Мишка к тазу, а он — огненный. Обжегся, сунул нос в грядку, а на грядке огурцы. У самого носа огурец! Мишка хрум да хрум.

А в доме жил охотник. Выскочил, накинул медвежонку цепь на шею, Жучку из будки выгнал, а вместо нее посадил беднягу-сластоежку.

Сидит Мишка на цепи и плачет. Нос распух, цепь шею трет, Жучка расхрабрилась, лает, все деревенские собаки брехом заходятся. Беда.

Беда, да минучая.

У охотника был сынок Ваня. Принес Ваня медвежонку миску с едой. Молоко, хлеб с вареньем. Мишка башкой мотает, сердится, а есть хочется. Попробовал — вкусно. Миску вылакал, вылизал. Смотрит на Ваню и урчит: еще, мол, принеси.

Принес Ваня медвежонку полное ведро. С кашей, с картошкой, все это молоком полито, а на закуску — блюдце с медом.

Наелся Мишка до отвалу. Тут Ваня и говорит:

— Из дома все ушли, в лес тебя отведу.

Отвязал цепь, повел медвежонка огородами и у первых кустов отпустил.

Поклонился Мишка мальчику:

— Бог даст, и я тебе помогу.

И помог. Поехали Ванины родители на дальний лесной покос, сына с собой взяли. Батюшка с матушкой стог складывают, а Ваня пошел по малину. Здесь малинка хороша, а на другом кусту спелей, крупней. Глядит — боровик во мху. Пробежался меж деревьями — полна корзина. А вот куда зашел — не знает. Принялся аукать — не слышат его батюшка с матушкой. А солнышке ниже, ниже и за горизонт, на покой.

Сел Ваня под березу, задремал от усталости.

Слышит — волки завыли. Вскочил, ломится сквозь лес, а тут филин как заухает, Ваня — в другую сторону. Идет-идет — вдруг треск впереди. Ваня в сторону! Так и бежал по ночному лесу. То с одной стороны его пугнут, то с другой. Глядь — вода захлюпала под ногами — болотце. Пригляделся — ветки накиданы, деревца, перебрался на другую сторону — костер развели. Подбежал — батюшка с матушкой огонь развели. Путь ему указывают.

Уж так все были рады, а больше всех Мишка. Залез на елку, на вершинку, и давай раскачиваться.

Кто Ваню направлял на верную дорогу? Кто волчью стаю разогнал? Кто на болотце гать устроил?

Лесные жители за добро добром платят.

Кто самый-самый?

Медведь сел под сосной, лапу разглядывает. Уколол. То ли шишкой, то ли корнем… Вдруг в лапу — орех! Медведь орех — в рот, опять лапу раскрыл — два ореха! С каких это пор на соснах орехи растут? Подставил обе лапы — дождем посыпались. Голову задрал, а это белка.

— Михал Иваныч! Михал Иваныч!

— Что тебе?

— Ты у нас самый сильный в лесу, самый могучий. Верно?

— Верно, — согласился медведь.

— А скажи, кто в лесу самый красивый?

Михаил Иванович призадумался, а белка вытащила из дупла бельчонка, показывает:

— Вот он — красавец! Вот он, самый-самый! Ну, скажи, Михал Иваныч! Скажи! Пусть весь лес слышит.

Медведь хотел лапой в башке почесать — орехи просыпешь, а тут в ногах, из норки, высунулась мышь.

— Михал Иваныч! Самый-то самый — вот он! — и достает мышонка из норы. — Ну погляди, видишь, какой хвостик-то веселый! А глазки? Так и сверкают, так и сверкают!

Медведь набрал в грудь воздуху, чтоб умное-то сказать. А по лесу — шум. Идет напролом кабан, поросят своих подгоняет:

— Михал Иваныч! Ты погляди, какие хвостики, какие пятачки!

Скосил медведь глаза в одну сторону — лиса с лисятами поспешают. Скосил в другую — мчат хорьки со всем своим выводком. Ужи ползут, гадюки, лягушки скачут, там и сям уши заячьи.

Поднялся медведь с земли. Задрал голову к небу, а с дерева сорока:

— Тра-та-та-та! Михал Иваныи, не слушай ты их! Вот он, красавчик! Гляди — бока белые, хвост покамест мал, а отрастет — всему лесу будет на загляденье. Ты голосок-то послушай! Ну-ка, сорочонок, покажи, как умеешь.

Сорочонок трещать, а медведь назад пятками. Пятился, пятился и — уперся в ель. Ель лапами так и обхватила.

— Михал Иваныч, скажи ты им правду. Вон кто самый-самый! Краше нет ни в лесу, ни в целом свете.

А из папоротника елочка зеленый пальчик показывает.

Медведь как швырнет орехи, как рванется из еловых лап и — бегом.

И теперь еще бежит да оглядывается.

Сны до весны

Спит медвежонок Мишка. Изобиделся во сне. Надоело маленьким быть. Медвежонок! Медвежонок! Хочу стать огромным. Только подумал — и начал расти. Вздохнул разок — вот уже с батюшку-медведя, вздохнул другой — выше леса. Вздохнул третий раз — уперся головой в облако. Лес стал крошечным. Жить негде!

Испугался Мишка: лучше буду мал. Глядит: что такое? Трава, как деревья. Муравьи кругом. Усами шевелят: не этот ли муравейники наши грабит?

Зажмурил Мишка глаза от страха и проснулся.

Потрогал голову — моя голова!

Потрогал живот — мой живот!

Потрогал лапу лапой — мои лапы!

Как же хорошо быть самим собой!

И заснул сладким сном до весны-красны.

Широкая спина

Копал Мишка корешки купырей на болоте. Сладкие корешки, как морковка. Вдруг воду зарябило, свисты пошли, да не птичьи. Ветер со сна поднялся. Стрекозы крылышками трещат, друг о друга бьются.

— Мишка! Пусти нас на спине твоей посидеть, не то нам гибель.

— Да садитесь.

Повернулся Мишка к ветру грудью и — назад пятками.

Смотрит, несет с лугов пестрое облако. Пригляделся — бабочки.

— Мишка! Заслони нас своей спиной.

— Ладно! Заслоню.

Пятится Мишка, пятится, а ветер травы по земле стелет, вершины деревьев, как море, шумят. Видит Мишка, напал ветер на куст. Гнёт его, ломает, того гляди, с корнем вырвет!

— Мишка! — закричал с куста светлячок. — Заслони мой дом от буяна.

Поднялся Мишка во весь свой росточек. Стоит, растопырился, а ветер — пуще. Того гляди и Мишку-то унесет вместе с кустом.

— Братец! Братец! — позвал Мишка Пестуна.

Тот прибежал.

— Кто тебя обижает?

— Светлячка спасаю от ветра. Светлячок нам светит по ночам, давай и мы ему поможем.

Встал Пестун рядом с братом.

— Перечить? Мне? Ветру? — осерчал на медвежат буян, обернулся бурей. Шатает Мишку с Пестуном из стороны в сторону, с земли рвёт.

— Мама! — закричали братья.

Прибежала Медведица, обняла сыночков, смотрит: кто им враг?

— Мы с ветром боремся, — сказали братья. — Ветер куст ломает, а на кусту дом светлячка, друга нашего.

Стоят медведи втроем, а буря бьет их без пощады.