Вы что творите, недоумки? Немедленно уходи оттуда! И не вздумай еще что-нибудь выкинуть! А что там?

— Ну…

Я огляделся по сторонам, как будто откуда-то мне могла явиться подсказка. Что же ей сказать?

— Володя выстрелил туда. И там ЭТО завизжало. Он напугался и убежал. Черт знает, что там такое!

— Наделали делов! Не лезь к этой яме! — кричит Аня. — Уйди ты оттуда, ради Бога! И не подходи к этой чертовой яме! Да что же это на нас навязалось? Я, наверно, с ума сойду.

27 мая. 13 часов. Обедаем. В полной тишине. Думаем об одном. Что же за напасть на нас навалилась? Первой не выдерживает Аня.

- Надо позвонить в полицию.

- Аня! Полиция такими делами не занимается. Если был бы какой-нибудь криминал, тогда, конечно. А так отмахнутся. Я думаю, лучше позвонить в МЧС.

- Ну, так звони!

Звоню. Мужской голос. Молодой. Ему надоедает слушать мои объяснения, и он сердито перебивает меня:

— Послушайте, гражданин! Вы решили мне пересказать фильм ужасов?

Не верит. Я начинаю горячиться. Это не есть хорошо. И снова насмешливый голос:

— Гражданин! Вы что-то понюхали или приняли? Извините, у нас очень много работы. Я не могу больше на вас тратить драгоценное время. До свидания!

Я решил, что больше ни к кому не буду обращаться. Самое меньшее, если подумают, что это розыгрыш. А то и могут посчитать сумасшедшим и упрятать в дурку. Честно говоря, что мне не очень хочется проводить дни среди наполеонов и эйнштейнов.

28 мая. 8 часов.

Аня заходит с улицы. Раскраснелась, запыхалась. И с порога зло:

— Я больше не пойду на огород. Пропади оно всё пропадом!

Отдышалась.

— Ты мужик или нет?

— Что опять?

— Там что-то булькает. Понимаешь? Как будто кто-то сидит под водой и пускает пузыри.

— Ты же мне сказала, чтобы я даже не подходил туда.

— А что теперь с огородом? Пускай зарастает, засыхает?

Я поднимаюсь, иду на огород. Яма полна какой-то черной жидкости. Что это? Кровь этого монстра или что там? Ведь мы его вчера подстрелили. Ломаю веточку с куста, окунаю, нюхаю. Какой-то чуть уловимый запах чего-то сладковатого. А кровь так пахнет? Никаких пузырей на поверхности нет. Может, ОНО сдохло? Что же мне со всем этим делать?

А если вот эта черная жидкость ядовитая и своими испарениями будет убивать всё живое? Как же это проверить? Я оглянулся вокруг. Возле куста увидел майского жука, похожего на лакированную туфлю. Иди сюда, родной! Придется и тебе вложить свой посильный вклад в миропознание. Я бросил жука в эту черную яму. Он тут же перевернулся на спину и быстро зашевелил лапками. И тут же яма чмокнула и жук стремительно исчез.

Наверно, брось сюда целого кабана, он исчезнет так же, как и этот жук. А что, если…Идея была слишком безумная, но именно этим она мне и показалась хорошей. принес из гаража канистру. полил эту черную гадость. Еще ни один терминатор не выбрался целым и невредимым из огненного ада. Хорошо, что Аня не видит мои манипуляции. Хоть она и требует от меня действий, но в то же время боится всего, что я буду делать. И конечно, ни за что бы не позволила мне такого. Я сделал бензиновую дорожку. Ну, как говорится, поехали! Бросил подожжённый бумажный фитиль. Отошел. Огонь побежал по дорожке, спрыгнул в яму и ухнуло. Вот так тебе, тварь!

Пламя взвивается высоко и так оглушительно, как будто взорвалась бомба. Шипит, словно тысяча змей. Я удалился на несколько метров, но было такое ощущение, что волоса тлели на моей голове. Уши горели, как в детстве, когда мне их надерут родители. Лицо обдало жаром. Я на мгновение прикрыл глаза, потому что смотреть на это пламя было невыносимо. В это время я вспомнил об Ане. Как же я не подумал о ней? Она стояла у дальнего края огорода, прижав ладони к лицу. Представил, что она сейчас чувствует. Мне стало жалко Аню. Почему я не подумал, что напугаю ее. Она права, когда называет меня эгоистом, который думает только о себе. Я должен был дождаться, когда она уйдет в магазин или к подругам. Что же я натворил? И ничего уже не исправишь. Как бы она потом меня ни упрекала, это для меня будет малое наказание.

Над пламенем высоким столбом стоял плотный столб дыма. Дымовые потоки крутились по спирали. Наверно, так должна гореть нефтяная скважина. А может, я наткнулся на нефтеносный слой?

Завыло так, как будто голосило целое стадо чудовищ. На разные голоса: от визга до грозного баса. Невыносимо! Первое побуждение — бежать отсюда как можно быстрей и как можно дальше. От этого воя сойдешь с ума, сам завоешь, как бешеный пес. Одно было желание — не слышать этого. Казалось, что весь мир наполнен этим воем. Сердце готово было разорваться, мириады иголок впились в кожу, наполняя тело болью.

Я стоял на месте и не мог пошевелить даже пальцами. Зрелище было ужасающим и в то же время захватывающим. Наверно, так смотрят на извержение вулкана, забыв об опасности. Пламя бушевало, плясало. И дым от него был чернея, чем душа дьявола, если она есть у него. И всё это под жуткое завывание, которое не затихало ни на миг. Потом меня озарило: ведь это чудовище сейчас корчится там в предсмертных адских муках. Его всего корежит, ОНО пытается вырваться из объятий огня и не может.

29 мая. 9 часов.

— Ты зачем это сделал?

Ну, вот начинается! Я знаю, о чем она. Но делаю невинное лицо.

— Что я опять сделал?

— Зачем ты поджег?

Начинаю выворачиваться, врать.

— Аня! Я ничего не поджигал. Оно само.

— Само загорелось?

— Ну, мне кажется, что там у нас нефтяной пласт. А нефть, когда вырывается наружу, может самовозгораться.

— Ты меня дурой считаешь? Какая нефть? Что ты несешь?

— Ну, такое случается. Если бы мы жили в Америке, то стали бы миллионерами.

— Так! Всё! Я не хочу с тобой разговаривать.

Да я и сам не хочу с собой разговаривать. У меня одно желание, чтобы этот кошмар закончился. А может быть, уже все и закончилось? Ни одно существо, даже сатанинское отродье не выживет в таком адском пламени, которое бушевало вчера до позднего вечера. Иду на огород. За несколько метров до злополучной ямы, останавливаюсь. Воображение рисует одну картину ужасней другого. Обугленный скелет какого-нибудь динозавра или черные от сажи копытца и рожки.

Останавливаюсь, собираюсь с духом. Что я сегодня увижу? Хоть