она, Вероника, и прямо из-под носа увела столь лакомый кусочек. Ничего, перебьются. Все.

Конечно, возникало малодушное желание уволить ее, причем, неоднократно, но поводов девушка не давала. Обязанности выполняла отменно. А на намеки о не совсем здоровом интересе к жениху, тот лишь отмахивался, хихикал, заключал невесту в объятия, чмокал в нос и просил не забивать голову, дескать, ему до других дела нет. А чересчур ревнивой и выносящей мозг ей слыть не хотелось.

Прошла в кабинет, кинула на стол сумку, даже не успела повесить пиджак на вешалку, как к ней влетел взъерошенный Кирилл.

— Наконец-то! Привет, тебя ждем, нужна помощь. Срочно.

— Что случилось?

— Да типа одного взяли с ягодами запретными. Давно за ним следили. Говорит, что не его, подкинули. Надо бы проверить, есть ли на них след магии. Его адвокат уже здесь, рвет и мечет, выпустить требует. Пока лаборатория слепок ауры изучит, пара дней пройдет, а мы надолго задерживать не можем. Но очень большое подозрение, что сбежит, никакая подписка о невыезде не остановит.

— Ну, пойдем, посмотрим.

Вновь вышли из кабинета, чтобы заявиться в другой, где за столом, с запястьями, скованными браслетами, блокирующими магию, сидел мужчина среднего возраста. Его ярко-голубые глаза испуганно бегали с одного из детективов на другого. Рядом стоял раскрасневшийся от гнева адвокат, стоит сказать, неприятный тип, чуть ли не с пеной у рта требующий отпустить подзащитного. Следователь пытался его успокоить, но, очевидно, совершенно безуспешно.

И в дальнем углу, сложив мощные руки на груди, откинувшись на спинку стула и широко расставив ноги, восседал сам Эдуард. Последний молчал, чуть исподлобья, с глубокой складкой между бровей, наблюдал за происходящим. Длинные темно-каштановые локоны рассыпались по плечам, откидывая на лицо тень, не позволяя разобрать его эмоций. Как всегда, в своем репертуаре.

Ну вот, впервые в жизни решила чуток задержаться, а тут такое!

— Ох, Вероника, наконец-то. — подскочил он со своего места, как только в комнате добавились действующие лица. — Тебя ждем. Посмотри, пожалуйста, на контрабанду. Ника опустила взгляд на лежащий на столе пакет с ярко-фиолетовыми ягодками.

Сомнений нет, — барука. Они запрещены к сбору, хранению и распространению. Но, тем не менее, регулярно появляется некто, желающий провезти их в наш мир. А произрастают они в параллельной реальности и вызывают сильнейшие галлюцинации, причем весьма опасные. Перед употребившим возникают образы персональных монстров, вернее наибольших страхов человека. Последний начинает вести себя неадекватно. Может спрыгнуть с моста, спасаясь от них, или накинуться с ножом на других, защищаясь. А иногда, если рядом присутствует много свидетелей, причем не посвященных, бедолагу могут и принять за сумасшедшего с последующей изоляцией от общества. Это то, что написано в книгах. В общем, очень коварная субстанция.

Но есть и довольно удобная характерная черта. Ягодки эти нельзя ни трогать, ни нюхать, про употребление, вообще, заикаться смысла нет, так как они насквозь пропитаны ядом. Поэтому для сбора применяют магию, чтобы заключить их в некий силовой кокон, не позволяющий их хранителю отравиться. Вот по ней-то и можно отыскать нарушителя закона.

Как раз в таких случаях (в том числе), талант Вероники оказывался неимоверно полезным. А все дело в уникальном, как выяснилось, даре «видеть магию». Люди с такими способностями необычайно редки. И это мягко сказано, ведь рождаются раз в сотню, а то и несколько сотен, лет. И прозвали их «искрой дракона», указывая на старинную легенду, согласно которой лишь древние ящеры были на это способны.

Что же, девушка подошла ближе, изучая пакетик.

— Цветовые таблицы с вами?

— Держи, — Кирилл тут же подсунул ей лист, заполненный разноцветными квадратами. С некоторых пор именно он стал основным рабочим инструментом Ники.

Осмотрела ягодки. Вокруг красовалась светло-желтая переливающаяся оболочка, с пляшущими внутри рыжеватыми искрами. Включила внутреннее зрение, всматриваясь в энергетический центр подозреваемого. Зеленый.

— Это не он.

— Я же говорил. — довольно залепетал защитник, — Отпускайте клиента.

— Подождите, — Вероника прервала поток речи, и его глаза беспорядочно забегали, а зрачки чуть расширились. Испугался? Есть что скрывать? Так, надо проверить еще раз и внимательнее. Всмотрелась в его энергетический центр — красный.

Но ощущение, будто что-то не так, и она не видит очевидного, не уходило.

Как ее учили? Подозрение невозможно предъявить, нужно найти конкретное доказательство вины, иначе придется отпустить. Но этот адвокат знает больше, чем говорит. Об этом свидетельствовало многое: бегающие глаза, покрасневшие щеки, легкая испарина, хотя в кабинете не так уж и жарко. Он слишком сильно нервничал.

Подтянула карандашом ближе пакет и стала всматриваться в фиолетовые шарики.

— Отпечатки пальцев взяли?

— Да, но они будут готовы только завтра.

— У подозреваемого тоже?

— Само собой.

— А у адвоката?

— А у меня-то зачем? — возмутился скользкий тип. Слишком скользкий.

Так, Ника, думай. Лучше думай. Быстрее.

— Эдуард, а Вы проверили на наличие следов ауры?

— Подтерты все.

Вот! В голове вспыхнула лампочка.

Все дело в том, что у Эда есть особый дар, хотя, как и у всех, работающих в Охранной Канцелярии. Он видит оставленные в пространстве следы, и не только магии. Это как отпечатки, например, шин машины, сохранившиеся на месте преступления. Никто не знает, кто именно проехал и чье транспортное средство, или какого цвета и марки, лишь уверенность в том, что она была.

Вот и здесь, раз он понял, что отпечатки ауры подчистили, должны найтись остатки. Стала присматриваться к твердому целлофану, в котором и хранили контрафакт.

Вот они. Очень слабые, смазанные росчерки, словно оставленные широкой кистью с малым количеством масла по холсту, даже не везде, а местами, красные туманные кляксы. Красные.

— А Вы, — обратилась, к адвокату, — чьи отпечатки пальцев отсюда стирали? Или подзащитного?

— Что? Да что ты себе позволяешь…?

— Я вижу следы вашей магии на упаковке, которыми и убраны отпечатки пальцев и ауры.

— Вы обвиняетесь в хранении и транспортировке запрещённых психотропных веществ, а также укрывательстве особо тяжких преступлений. — Эдик надел наручники и на защитника. — мера пресечения — заключение под стражу.

Моментально рядом вспыхнул знакомый красный огонек, который принялся парить в воздухе, записывая сказанные ранее слова. Затем свернулся в комок, разделился на три части, две из которых с силой влетели в грудные клетки подозреваемых, а третья с громким хлопком исчезла в пространстве.

— Кирилл, вызывай бригаду. Теперь ими уже тщательно будет лаборатория заниматься. — Распорядился Эдик и вышел из комнаты.

Вывел и Веронику, подцепив при этом за талию. Втолкнул ее в кабинет, закрыв дверь на ключ, резко схватил, прижал к себе и впился в губы.

— Я соскучился, — прошептал, прервавшись, чтобы вдохнуть воздух. — Почему так долго? Я ждал.

— Погода