не проверив цифры, и дело с концом. По факту, конечно, воровство, но если по делу, то просто ошибка. Хотя для галочки сгодится. В любом случае стоит попытать удачу.

– Пусть заходит, – буркнул Дудкин, скрестив пальцы.

Раскопай вошёл в кабинет чуть запыхавшись. Щёки были налиты румянцем, а тело пульсировало, будто после утренней зарядки. Всем бы так выглядеть в семьдесят с небольшим. Но, не смотря на свой здоровый вид, он стоял одной ногой в могиле. Порою даже двумя. Странное было у старика увлечение.

– Аркадий Борисович, слышали новость? – с ходу начал пожилой археолог, – Грушин перешёл дорогу Мишкину, и Мишкин донёс на него в прокуратуру. Дело поручили Филиппову, тот, что племянник Сонина, а Филиппов по натуре конформист, ему как скажут, так он и сделает, вот и накопал компромата. Да там копать-то и не надо, всё на поверхности…

«Почему некоторые считают, что если в их головах умещается база данных фамилий всей области, то и у других непременно должно быть так же, – размышлял Дудкин, слушая речь археолога».

Раскопай – жуткий сплетник. Будто в свободное от работы время трудится цыганским осведомителем. Возможно, когда в детстве детям врали, мол, их принёс аист в клюве, Ивана Ивановича принесла сорока на хвосте.

… – Грушин подстраховался и всё на жену переписал, а она сразу в Рим… – продолжал старик лить на Аркадия Борисовича поток информации.

Вы наверняка слышали подобные истории, когда всё имущество чиновника, включая холодильник, кота и десять миллиардов на счету, оказываются переписанными на его жену, а сам чиновник живёт на воде и хлебе, честно служа во благо отечеству. Слушая такие новости, Дудкин сожалел, что за сорок лет жизни не сумел обзавестись второй половинкой. Видимо, чёрная полоса в его воровской карьере негативно сказалась и на умении похищать женские сердца.

Слушать археолога становилось невыносимо, и чиновник вынужден был соврать. В отличие от казнокрадства, этот порок ему был не чужд.

– Если вы по делу, то говорите. Иначе я занят.

Раскопай умолк. Сотворил на лице улыбку вымогателя, чуть-чуть помялся, стараясь подобрать слова, а после выдал то, что изначально являлось целью визита.

– Аркадий Борисович, меня и моих коллег интересует, отразится ли арест губернатора на дальнейшем финансировании раскопок?

– Средства, выделенные на исследования, заложены в бюджет и никуда не денутся, не беспокойтесь.

В глазах археолога блеснула искра. Он жадно пожал Дудкину руку и, получив своё, скрылся за дверью кабинета.

«Если я когда-то решу украсть бюджетные средства, – мысленно заключил Аркадий Борисович, провожая гостя взглядом, – то точно не у вас. Вы же меня из-под земли достанете».

Вновь раздался телефонный звонок, но на этот раз вместо мелодичного фальцета помощницы проскрипела фальшивая пародия на звук пенопласта по стеклу.

– Здравствуй, Ложкин, – без удивления поприветствовал звонящего Дудкин. – Заходи, раз пришёл.

– Ах ты, чёрт! Что на этот раз меня выдало? – сорвался в грубый бас голос звонящего.

Чиновник чуть не ответил – «предсказуемость», но удержался и соврал.

– Увидел в окно. Случайно. Хорошо маскируешься.

Сразу после этого в кабинет вломился здоровенный детина в малиновом пиджаке.

– Хоть понял, кто я на этот раз? – страстно допытывался Ложкин.

– Судя по виду, заезжий предприниматель, собирающийся построить в городе торговый центр и, для ускорения бюрократических проволочек, намеренный предложить взятку мечеными купюрами в крупном размере.

– Ага. И ты возьмёшь? – с интересом уточнил Ложкин, считая, что в словах Дудкина не было ничего саркастичного.

– Нет.

Ложкин нахмурился и побагровел.

Он был силовиком. Подобие местного ФСБ, МВД, Минюста и цирка в одном лице. Сколько раз Ложкин отправлялся на задание под прикрытием в надежде поймать Аркадия Борисовича на взятке? Не счесть.

Почему он? В силовых ведомствах города Ложкин единственный, у кого имелась актёрская подготовка.

Любовь к искусству у него с детства.

В школьном театре Ложкину обычно отводилась роль неодушевлённых предметов. Однажды он играл дуб в Шервудском лесу. Когда герои спектакля пытались пройти через лес, Ложкин незаметно бил их под дых. Мало кто выходил оттуда нетронутым. Это был единственный случай, когда в постановке «Робин Гуд», леса боялись больше, чем разбойников.

– Не хочешь брать взятку, тогда признавайся в воровстве, – процедил сквозь зубы представитель службы безопасности.

– Не могу, – спокойно ответил чиновник. – Я ничего не крал.

– Тогда укради, – наседал Ложкин.

У него с Дудкиным назревал конфликт интересов. Ложкин поставил крупную сумму в тотализаторе и намеревался сорвать большой куш.

О тотализаторе. У местной элиты распространена собственная система ставок. В ней держат пари: возьмёт госслужащий взятку или нет. Благодаря тотализатору Аркадию Борисовичу удалось из рядового специалиста подняться до управленца. Букмекеры помогли продвинуться ему по карьерной лестнице, считая, что он не берёт взяток, ибо мелко плавает и мечтает сыграть по-крупному. Но их ожидания не оправдались, с тех пор на Дудкина никто не ставил. Кроме Ложкина, мечтающего о быстром обогащении.

Поэтому он принял отказ Дудкина за личное оскорбление.

– Бери взятку или укради, – завёлся Ложкин, – а если украдёшь взятку, то будет ещё лучше.

Аркадий Борисович собирался ответить отказом, но вены на висках представителя службы безопасности начали опасно вздуваться.

– Неужели так сложно взять… и присвоить чужое! Все воруют, и ты прикармань!

Дудкин совершил вторую попытку высказаться в отрицательном ключе, но вены на висках Ложкина вздулись так, что походили на полноводные реки, на берегах которых вот-вот возникнут первые человеческие цивилизации.

Идти против системы у чиновника не оставалось сил. И он сказал себе:

«Украду! Когда если не сейчас? А при свидетелях даже лучше!»

Аркадий Борисович бросился к шкафу, на верхней полке которого лежал договор со строительной компанией по «распилу» госзаказа. Он быстро вскарабкался на стул и, находясь в метре над полом, неожиданно вспомнил про вестибулярный аппарат. Ноги сразу задрожали, голова пошла кругом, и Дудкин стал искать руками точку опоры. К несчастью первой попалась та самая ваза. Ухватив её, Аркадий Борисович полетел вниз. Ложкин стоял там, где нужно и как итог – пустой сосуд и голова силовика нашли друг друга.

Когда на шум вбежала секретарша, ей предстала следующая картина: в осколках фарфора почивал Ложкин, а Дудкин сидел на стуле, весело покачивая ногой.

– Леночка, – обратился он к помощнице, – я напал на сотрудника ФСБ при исполнении, и это лучший день в моей жизни!

– П… почему? – запинаясь, проговорила секретарша.

– Ведь я больше не хочу воровать!

Заявление оказалось столь шокирующим, что у бедняжки покосились очки.

В ответ её начальник лишь простодушно отмахнулся, продолжая радостно раскачивать ногой.

– Эх, как ни старайся, – сентиментально заявил чиновник, – но после моего сегодняшнего преступления, любая кража покажется несерьёзной, – он