– Что с ним случилось? – задумчиво произнес третий турист. Она знала, что он – врач на пенсии.

– Он там долго пролежал? – спросил кто-то еще.

– По-моему, да, – ответил врач, опускаясь на колени над лицом. – Он явно не вчера замерз.

Он осторожно расчистил снег голыми руками, и лицо под ледяной коркой стало видно лучше.

– Не надо было ничего трогать, – назидательно произнесла его жена.

– Все в порядке. Я больше ничего делать и не буду, – ответил врач.

Он поднялся. Взорам остальных предстало лицо, как будто осторожно вылепленное на блестяще-белой корке тончайшего фарфора, могущей треснуть от малейшего прикосновения. Было сложно сказать, как долго этот человек пролежал на леднике, – но лед обошелся с ним бережно, сохранил его и защитил от тления и гниения. Им показалось, что, когда несчастного постигла его участь, ему было около тридцати лет. Лицо у него было широковатое, рот большой, зубы крепкие, глаза глубоко посажены над симпатичным носом. Волосы на голове были густые и светлые.

– Ты ведь уведомишь полицию, душечка? – спросила жена врача, повернувшись к гиду.

– Да, конечно, – рассеянно ответила та, не сводя глаз с лица. – Конечно. Сейчас же.

Она вынула телефон, зная, что в этой части ледника сотовая связь есть: специально проверяла. Она всегда старалась быть в зоне действия сотовой связи или радиосвязи: мало ли что может случиться. В службе спасения на «горячей линии» ей тотчас ответили, и она описала находку.

– Мы недалеко от ледника Гейтландсйёкютль, – добавила она, объяснив ситуацию, и посмотрела на обрывистую скалу, по которой и получила имя юго-западная часть ледника.

Ледник уменьшался постоянно. Готовясь к поездке, она где-то прочитала, что, если так будет продолжаться, к началу следующего столетия он и вовсе исчезнет.

2

Когда он наконец вышел вон, в метель, он был изрядно пьян. Он уже долгое время не мог найти в баре своего друга и подумал, что тот ушел домой. Они оба, как обычно, довольно рано зашли в этот спорт-бар, и матч был очень интересный, а потом он разговорился с какими-то незнакомыми парнями, а Инги стал молчалив. Такое часто бывало, когда тот пил: ни слова из него не вытянешь.

Он втянул голову в плечи, поплотнее обернул свое худощавое тело курткой и двинулся навстречу метели. На одежду начал налипать снег, и ему стало ужасно холодно, и он ругался, что не надел зимний комбинезон, который носил на работе: плотный, теплый, подходящий для любой непогоды. Зимой часто бывало трудно заставить себя по утрам вылезать из теплой бытовки на стройплощадку. Две чашки кофе, сигарета и синий зимний комбинезон очень помогали в этом. Это было не сложно. Это были простые вещи, но наслаждаться ими нужно было уметь. Футбол и холодное пиво из-под крана. Кофе и сигарета. И теплый комбинезон зимой.

Он ускорил шаг по тротуару, и мысли у него были такими же путаными, как и его следы на снегу.

Он никак не мог забыть того человека. Пока они сидели у стойки бара и разговаривали, тот казался ему знакомым, но он далеко не сразу понял, кто это: там было темно, а тот человек был в кепке с козырьком, сидел, наклонив голову, и не поднимал лица. Они немного пообсуждали матч, и выяснилось, что оба болеют за одну и ту же команду. В конце концов он не утерпел и начал говорить о холме Эскьюхлид[2] и прямо спросил того человека, не встречались ли они с ним там. Не помнит ли он его.

– Нет, – ответил тот и посмотрел из-под козырька, и тут больше не осталось сомнений в том, кто он.

– Ведь это ты был, да? – обрадовался он. – Это же ты был! Ты меня помнишь? Просто не верится! А лёгги[3] с тобой когда-нибудь говорили?

Тот человек ничего не ответил, но наклонил голову еще ниже. Но он не сдавался и сказал, что несколько лет назад рассказывал об этом полиции, но только она не приняла его в расчет. Ведь полиция таких сообщений получает целый миллион, а он, когда это произошло, был еще мальчишкой, и может быть…

– Отстань от меня, – сказал тот человек.

– Что?

– Понятия не имею, о чем ты болтаешь. Отстань! – рассердился тот человек, встал и решительно вышел из бара.

А он остался сидеть в одиночестве и все еще не верил, что это именно тот самый человек, когда сам на неверных ногах покинул заведение. Он перебежал улицу Линдаргата, думая, что надо как можно скорее сообщить в полицию, – а видимость между уличными фонарями была почти нулевая. Он уже подходил к противоположному тротуару, как вдруг у него возникло ощущение, что он в смертельной опасности. Вся окрестность озарилась светом, и сквозь вой метели он услышал стремительно приближающийся рокот мотора. И вдруг его подбросило в воздух, он ощутил во всем теле жуткую боль и ударился головой о голый асфальт в том месте, где с него был соскоблен снег.

Шум автомобиля отдалился, и все вновь стало тихо, если не считать воя бури: вьюга бушевала над ним, вокруг него. Забиралась под куртку. Он не мог пошевелиться, у него болело все. Но больше всего голова.

Он попытался позвать на помощь, но не смог издать ни звука.

Он не знал, сколько времени прошло. Вскоре он потерял чувствительность. Ему уже не было холодно. Алкоголь притуплял ощущения. Он думал о цистернах с горячей водой на Эскьюхлид, о том, как весело было там играть, и о том, чему он стал свидетелем в детстве.

Он был уверен: они раньше встречались.

Это был тот самый человек.

Абсолютно точно: он.

3

Когда мобильник начал звонить, Конрауд открыл глаза. Ему так и не удалось заснуть. Как обычно. Таблетки. Красное вино. Медитация без какого-либо определенного направления. Ничто из этого не могло победить бессонницу.

Он не мог вспомнить, куда дел телефон. Иногда тот лежал на ночном столике. Иногда – в кармане каких-нибудь брюк. Однажды он несколько дней не мог отыскать телефон, а в конце концов обнаружил его в багажнике машины. Он вышел из спальни в гостиную, пошел на звук в кухне – там-то на столе и лежал гаджет. За окном стыла темным-темная осенняя ночь.

– Прости, Конрауд, я тебя наверняка разбудила, – прошептал женский голос в динамике.

– Нет.

– Кажется, тебе нужно подъехать к нам в морг.

– А почему шепотом?

– А разве я шепчу?

Женщина откашлялась. Ее звали Сванхильд, и она была патологоанатомом в Центральной больнице.

– Ты новости слышал? –