озеру. Над его тёмной водой поднимаются вонючие пузыри, наполненные слизью, и жутко лопаются, разбрызгиваясь содержимым. Несколько капель падают на траву и тут же выжигают её, превращая полянку в выжженую землю. В воздухе чувствуется черная магия. Мы пытаемся дышать глубже, но горло обжигает дым от озера. Ноги не хотят ступать, а руки стремятся ухватиться за стоящего рядом. Но рядом пещера, из которой можно попасть прямиком в Аид. Глупо сбегать в шаге от цели.

— Ой, они улетают!

— Стелла, ты молодец! Они сели как раз на дерево с золотыми листьями! Флора аккуратно подлетает, отламывает ветвь и подаёт её мне, — всё готово. Время спускаться в подземный мир.

Мы оставляем специалистов позади и входим в пещеру. Золотая ветвь в руках конечно освещает путь, но страх бесцеремонно держит за горло, что сияние листьев ни разу не успокаивает. Хотя будто мы ожидали увидеть розовых пони на радужных полянках. Но очутиться в месте поприятнее ни одна из нас сейчас бы не отказалась. Приходится пробираться сквозь запутанные тоннели. С каждым шагом становится всё темнее и темнее. Голоса мятущихся душ периодически слышаться из ответвлений, исчезая столь же неожиданно, как и появляясь.

Холод берёт в оковы, и я серьезно начинаю жалеть, что надела лёгкое платье. В одно мгновение темнота сгущается настолько, что даже свечения Стеллы становится недостаточно, и ориентироваться приходиться только на звук. Фея света не может долгое время находиться под землей, вдали от самого солнца. Возможно нам придётся вернуть её на поверхность, хотя Стелла — важная часть команды и без неё нам будет намного сложнее справиться.

— За последние полчаса мы попали в четырнадцать смертельных ловушек

— Стелла, не ной, — затыкает ей рот Муза, — кажется я слышу шум воды. Усилитель звука! — Она устремляется вперёд на ставший громче звук. Я хватаю её за руку и тут же отпускаю, смутившись своего страха, но она берёт мою руку обратно, давая понять, что ей я могу полностью довериться.

Выходим к речке на всё ещё устрашающую поляну, но после темноты подземных ходов приходиться сощурить глаза. Зрелище на берегу не может не вызывать жалость.

— Вяз посредине стоит огромный и тёмный, раскинув

Старые ветви свои; сновидений лживое племя

Там находит приют, под каждым листком притаившись.

Девочки удивлённо смотрят на меня.

— Я хорошо помню эти строки. Харон!

Лицо старого возничего скалится при виде живых, но, заметив, как я трясу над головой золотой ветвью, лишь недовольно закатывает глаза и пропускает нас в лодку.

— Не для живых это место, — рассерженно бурчит он, отталкиваясь вёслами.

Небольшое путешествие на другой берег оказалось гораздо спокойнее всего предыдущего пути. Однако на берегу, едва мы выпрыгиваем из лодки, нас встречает трехглавый Цербер.

— Винкс! Превращаемся!

— Стойте! В этом нет необходимости! — но они уже начали превращение. Мне остаётся только вытащить из сумки лепёшку и кинуть псу, — Муза, — обращаюсь я к ней, едва её крылья обретают форму, — сыграй ему колыбельную.

Муза призывает свою волшебную флейту и начинает играть. Цербер успокаивается и уже не желает пробовать на зуб наши крылышки. От смеси страха и облегчения у меня начинается истерический смех.

— В Илионе мы часто наталкиваемся на чудовищ во время охоты, поэтому пришлось научиться мирно с ними расходится.

— То есть вы охотитесь на мирных животных и спокойно соседствуете с чудовищами?

— Ну…получается да? — я могу лишь пожать плечами на такое замечание

— А наоборот вы пробовали?

Отмахиваюсь от Музы. Мы уже добрались до Полей Скорби. Место упокоения душ несчастных возлюбленных. Я ускоряю шаг, вынуждая девочек почти что бежать за мной. Пусть это не самое опасное место Аида, но всё же…

— Набу!

Нет. Я не успела увести.

— О, Набу, милый

Да, я вижу её состояние. Я вижу, как её всю трясёт и что глаза застилают слёзы. Но Набу лишь печально улыбается и отворачивается.

— Набу, я так скучаю, куда же ты?

Нам приходится взять её под руки. Лейла не может, да и не хочет идти дальше.

— Я помню, я обещала не плакать, но не уходи, прошу тебя

— Лейла, дорогая, смотри на меня, — я беру её лицо в руки, — пожалуйста, тебе ещё рано тут оставаться.

— Отпусти меня! Набу! Постой!

Я даю ей пощечину, чтобы привести в чувство, но она только сползает с наших рук и сворачивается на траве, заливаясь слезами.

— Милая, — кладу её голову к себе на колени, — если ты сейчас побежишь за ним, то вы уже не сможете общаться. Тут не место живым. Пожалуйста, дорогая, позволь нам увести тебя отсюда.

— Но мой Набу…

Флора помогает мне подхватить Лейлу. Она всё ещё плачет и зовёт возлюбленного, но уже позволяет себя вести. На лицах девочек растерянность. Мы ускоряем шаг, сами не зная, что ищем. Ведёт вперёд только золотая ветвь. Блум наколдовывает Лейле кружку горячего чая, помогая согреться и успокоиться. Хотя вряд ли она сможет по-настоящему успокоиться после такой встречи. Только если соберется и сможет помочь нам. А по приезде домой разу отоспится, наплачется и выговорится нам. Из мыслей вытягивают внезапные леденящие душу крики. Мы дошли до развилки.

— Я надеюсь мы пойдём в другую сторону? — робко спрашивает Стелла. Её кожа вся побелела вдали от солнца, да и сама она уже не так смело и гордо держится, как в самом начале нашего пути.

— Да. Кассандра, — Лейла хватается за моё плечо, — я читала…тебе нужно укрепить ветвь с золотыми листьями на стоящей у перекрёстка стене, — ей тяжело долго говорить и мы садимся на землю перевести дух, — справа Елисейские поля. Я не думаю, что мы ищем душу злодея, чтобы идти налево.

— Там Трикс. Только их сейчас для полного счастья не хватает, — замечает Текна, — пойдёмте направо.

По правую сторону каждый шаг действует согревающе. Шёлковая трава на полях согрета солнцем, а рядом с дубовыми рощами хочется глубже дышать. Флора ласково оглядывает цветы, перечисляя их названия и свойства, и каждый раз удивляясь, что они и в самом деле существуют. Стелла расправляет плечи, и, хотя подземное солнце значительно тусклее нашего, фея приходит в себя и наполняется магией света. Даже Лейла идёт сама, вытерев слезы со смуглых щёк.

— Муза!

— Мама? Мама! — Муза распахивает глаза и замирает в нерешительности, помня, что было с Лейлой. Она беспомощно озирается, глядя в мою сторону, а я впервые жалею невнимательности на уроках. Учитель явно рассказывал об этом месте и как себя можно вести.

— Муза, доченька

Фея падает на колени и закрывает лицо руками, не в силах сдерживать слёзы. Мы не можем ничем