– Стажерка, в кабинет!

Я вздрогнула. Что могло от меня понадобиться большому боссу? В одном я была уверена: чек с гонораром за проявленное усердие мне не грозит. После моего выступления я прижималась к стенке всякий раз, когда пересекалась с ним, предпочитая избежать очередного втыка. С какой приправой меня сожрут? Когда я вошла в кабинет, важная шишка яростно стучал по клавиатуре. Я стояла навытяжку перед столом, не очень понимая, что должна делать, теребила руки и впервые чувствовала себя смешной и жалкой с моими роскошными «пумами» на ногах и рыжими волосами, причесанными а-ля дикарка.

– Что вы тут торчите у меня перед носом! – воскликнул он, не поднимая глаз.

Я присела на краешек кресла напротив него. Все так же не глядя на меня, он продолжил:

– Как мне сказали, сегодня вы у нас последний день и ваша учеба окончена.

– Ага, месье.

Он дернулся на слове «месье». Возможно, комплексует из-за своего возраста? Как мне хотелось рассмеяться, еле сдержалась! Пресловутый кризис сорокалетних, еще бы!

– Жду вас здесь в понедельник к девяти утра.

Он впервые удостоил меня взглядом.

– А зачем? – не задумываясь, ответила я.

Он недоверчиво вздернул бровь:

– Сомневаюсь, что вы уже что-то нашли. Или я ошибаюсь?

Он предлагал мне работу, и при этом не шутил! Я не могла ничего понять. Ерзала на кресле. Почему я? Я ни фига не делала в течение полугода, если не считать последней выходки!

– Можете идти.

– Э-э-э… ну… ладно… спасибо, – с трудом выдавила я, натянуто улыбаясь.

Словно в замедленном кино, я поднялась со своего краешка кресла, после чего направилась к выходу и положила руку на дверную ручку, но он остановил меня:

– Яэль!

Ух ты, ему известно мое имя!

– Да.

Я обернулась и увидела, что он оставил в покое клавиатуру и откинулся на спинку кресла.

– Три вещи: два совета и один вопрос. Для начала советы: никогда больше не проделывайте со мной такие фокусы, как в прошлый раз, и займитесь работой.

Вот ужас, мне поставили двойку по поведению, как в школе!

– Обещаю, – кивнула я, попытавшись состроить огорченную мину.

– Вопрос: откуда у вас такой совершенный английский?

Я встрепенулась, как боевой петушок, одарив его хищной улыбкой.

– От рождения!

Он изумленно выгнул брови. Дурак он, или что? Этим старикам все нужно объяснять.

– Моя мать англичанка. Отец надумал завершить свое обучение архитектуре в Англии и…

– Ладно, ладно, избавьте меня от историй про вашу бабушку и любимого хомячка, я таких достаточно наслушался. Что до вашей новой должности, вы узнаете о ней на следующей неделе. Хороших выходных и не забудьте в понедельник явиться вовремя! Отныне я не потерплю опозданий. И бога ради, смените наряд…

Он потерял ко мне интерес и повернулся к монитору. Перед тем как покинуть контору, я заскочила в свой чулан за сумкой. Наполовину оглушенная, я на автомате вошла в вагон метро и рухнула на откидное сиденье. Что свалилось только что на мою бедную голову? Меня приняли в фирму, на неведомую мне должность, причем я и пальцем не пошевелила и не хотела этого. Я вообще не намеревалась работать. К тому же в их заведении отвратная атмосфера, там никогда не смеются. Бертран даже не поинтересовался моим мнением. Но, в конце концов, я ничего не подписывала, и никто не заставит меня вернуться в понедельник. Этот тип не явится ко мне, чтобы взять за шкирку и приказать вкалывать на него. Что же, мои планы насчет путешествия теперь развеются как дым? С другой стороны, почему бы не воспользоваться случаем и не заработать немного бабок, чтобы после увольнения, через несколько месяцев, побродить с рюкзаком за спиной дольше, чем я планировала? Кто мне помешает это сделать? Да никто. Нечего и мечтать о том, чтобы родители оплатили мне кругосветное путешествие, они и так уже изрядно вложились в мою учебу, я не собиралась и дальше сидеть у них на шее. Я решила явиться в понедельник в кабинет к начальнику и хотя бы узнать, сколько он собирается мне платить. Если задуматься, эта работа просто свалилась с неба! Я вскочила, когда поезд остановился на станции «Сен-Поль», и, расталкивая пассажиров, выбежала на платформу. Взлетела через две ступеньки по эскалатору и вприпрыжку помчалась к нашей штаб-квартире, «Эль Паис». Именно там почти сразу после начала занятий мы разбили наш базовый лагерь. Его первое преимущество заключалось в соседстве с коммерческой школой, куда я ненадолго забегала, чтобы показаться преподам и поддержать легенду о моей усердной учебе. Затем, это заведение было вполне себе неказистым, что нас устраивало: нас не привлекали всякие модные или крутые бары. На вид оно было грязноватым, запущенным – разболтанные табуреты у барной стойки, старый телевизор над ней, – но современный музыкальный центр обеспечивал правильную атмосферу. Нам тут было хорошо. Хозяин и бармен полюбили нас: их веселили наши истории, наши тощие кошельки, наш спринт в погоне за последним автобусом. «Эль Паис» стал для нас как бы продолжением собственных квартир, а они воспринимали нас как часть привычной обстановки. Я прижалась к витрине, скорчила всем рожу и только после этого распахнула дверь, всё еще на взводе.

– Празднуем все выходные! – завопила я, вздернув руки кверху.

– Тоже мне новость, – возразила Алиса, возвышавшаяся на табурете.

Безумно хохоча, я бросилась на шею сестре и изо всех сил прижала ее к себе. Она ухватилась за стойку, чтобы мы не свалились вдвоем на кафельный пол.

– Я нашла работу! – заорала я ей прямо в ухо.

Она оттолкнула меня и выпучила глаза подобно волку Текса Эйвери.

– Разве ты искала работу?

– Нет! Но я ее получила!

– Впечатляет!

Все набросились на меня. Наша маленькая компания образовалась в последние годы. Началось с Алисы, которая влюбилась в Седрика. Она изучала историю, а он философию, они были созданы друг для друга – оба одинаково спокойные, застенчивые и рассудительные. Что до меня, став через год после сестры бакалавром, я выбрала комфорт коммерческой школы, где три четверти занятий велись на английском. На первом курсе я познакомилась с Адрианом, приземлившимся у нас после нескольких лет неудачного университетского опыта. Никакой любовной истории между нами не было, в основном мы тусовались со всей компанией, много смеялись, проводили бессонные ночи и пропускали занятия. В какой-то момент он резко остепенился, случайно встретив любовь в лице Жанны, продавщицы и матери-одиночки. Он принял всё: пирсинг на Жаннином языке, ее крутой характер, а также Эмму, ее годовалую дочку. При этом он не утратил ни грамма своего юмора (тяжеловатого), ни безудержной страсти к гулянкам. А появление Марка отнюдь не помешало нашим загулам. Алиса и Седрик познакомились с ним в универе. Он изучал историю искусств или, точнее, числился на этом факультете. Вообще-то он туда заявлялся, только если вспоминал об учебе, но никогда не вынимал руки из карманов и ничего не записывал. В любом случае, заинтересуйся он какой-нибудь лекцией, к его услугам была, по словам сестры, целая армия поклонниц, всегда готовых провести с ним дополнительные занятия. Его внешность мечтательного разгильдяя, непринужденного и чуть загадочного, безотказно покоряла всех девушек подряд. Он держал в тайне свои победы над слабым полом, но, по моим наблюдениям, был довольно равнодушен к ним. Я его хорошо знала, потому что мы много времени проводили вместе. Вот только сегодня вечером его почему-то не было.