разбрасывала, наводя макияж то в ванной, то продолжая его доводить до конца в кресле у телефона. «Она ушла без макияжа… Как? Куда?» – Генри еще больше погрузился в размышления.

– Ну, что, кажется, у Вас все в порядке. Может кот или мышка пробежали, издав волну на сигнализацию. Всего доброго!

– И Вам всего.

Наконец-то Генри остался один. Он сел в кресло у панорамного окна. Этим креслом всегда пользовалась Эмили, когда ей становилось грустно. Генри всмотрелся в даль вечерней синевы. Эта поминутно темнеющая синева пыталась скрыть от него всю окружающую его действительность. А что такое действительность? Действительностью для Генри была не совсем любимая жена, не совсем вкусный ужин, приготовленный ею, не выглаженные рубашки, которые по утрам приходилось гладить ему самому, отсутствие домработницы, к которой бы Эмили постоянно его ревновала. Но это все – негатив действительности. Пессимист может видеть его бесконечно, изыскивая все новые моменты, разрушающие идеальные отношения и представления о счастливой жизни.

Но Генри был пожизненным оптимистом. Он всегда среди черно-белого цвета мог разглядеть голубовато-розовый, хотя такого оттенка в природе не существует. А он видел. Он всегда просыпался по утрам в хорошем расположении духа, улыбался еще спящей Эмили, поправлял одеяло и ее переплетающиеся у лица волосы. И только потом спускался вниз выпить кофе.

Генри опять вернулся к телефону. Тексты смс отсутствовали. «Кто их писал? Что было в них написано?» – загадки все больше заполняли истерзанную душу Генри. Чтобы немного отвлечься, Генри решил принять ванную, тем более, что вот-вот должна приехать его Малышка.

Почему-то, выбрав именно шампунь и гель Эмили, Генри тщательно вымылся, надеясь на то, что именно душ смоет с него все его мысли и ощущения.

Если бы можно было душем прополоскать мозги, сердце и душу, Генри обязательно бы сделал это. Но воспользовавшись тем приемом, которым пользуются все, Генри облегченно вздохнув, вышел из ванны. Едва успев накинуть свой махровый халат в сине-белую полоску, он услышал звонок и подошел к видеодомофону. Он так надеялся, что это Эмили… Но с экрана на него смотрела его Малышка. «Почему я не любил Эмили?» – эта мысль второй раз за день пыталась пробиться в его мозг и сердце. Но пришлось открывать дверь и мысль об Эмили ушла …

– Привет, Генри! Заждался?

– Честно говоря … не…

– Ну, вот и хорошо, что долго ждать меня не пришлось. Для начала кофе? А потом решим, что будет у нас на второе.

Ночь с Малышкой пролетела незаметно. Но Генри так не хотел её, эту ночь, эту Малышку. Что-то его постоянно сдерживало от положительных эмоций, от любовных ласк. Он и сам не понимал, в чем дело, ведь они с Малышкой так любили друг друга, им так хорошо было вместе всегда, но не сейчас…

Малышка ушла, не подавая виду. Она была все такая же веселая, даже в дверях была привлекательно сексуальной.

Генри, проводив Малышку, выпил кофе, но пробудившийся аппетит после бурной ночи, заставил приготовить омлет с помидорами, который так любила Эмили. «Почему омлет? Я его просто не переношу…» – удивился сам себе Генри, но съев его, удивился в два раза больше: «А что, вроде и ничего, нормально для завтрака!»

Но вскоре его стошнило. Так было всегда, когда он ел его…

Генри перед работой заехал в супермаркет, купить апельсиновый сок, чтобы нейтрализовать неприятное послевкусие желудочной реакции на омлет. Это был его любимый сок. Но пройдя все витрины с соками, он остановился на содовой воде. Это был любимый напиток Эмили. «Да, мне это сейчас будет намного полезней, чем апельсиновый сок», – решил Генри, и не выходя из магазина, открыл бутылку и крупными глотками в первые минуты насладился выпитым количеством, но через некоторое время почувствовал отвращение к этому напитку.

«Что со мной? Все опять повторяется… Я резко, как будто под чьим-то влиянием решил поменять Форда, потом я решил покраситься в другой цвет… Я почему-то загляделся на Ричарда, потом захотел чаю с молоком, потом омлет. Что руководит мной? Или КТО?» – но мысли Генри прервал телефонный звонок. «Наверное, Эмили», – мгновенно, быстрее чем он нажал кнопку мобильника, пронеслась мысль в голове Генри. Но это была не она. Не Эмили… Опять не Эмили…

– Привет, Генри! Это Мэри. Получила сегодня утром смс от Эмили, она обеспокоена твоим поведением. Она подозревает тебя в измене. У тебя все в порядке?

– Мэри, у меня все хорошо. Эмили тебе сегодня писала?

– Да, именно сегодня. Веди себя хорошо, Генри. Эмили приедет, будешь жалеть о содеянном.

– Спасибо, Мэри, я постараюсь. Все будет хорошо. Никому ни о чем не придется жалеть. Пока.

«Боже, что творится?» – Генри открыл утренние исходящие и обнаружил в списке смс, адресованное Мэри. Но само сообщение опять отсутствовало. «Я никому ничего не писал, и не стирал тем более. Зачем я буду писать этой толстушке Мэри? Нет, это исключено… Я в это время ел омлет, который я просто ненавижу, но его любит Эмили. Я же все хорошо помню… Что за наваждение? Кстати, почему я все чаще пытаюсь есть и пить то, что любит Эмили? Скорее всего, я просто скучаю по ней. Но почему? Я никогда по ней не скучал. Я ведь и не любил ее никогда. Но она никогда и не уезжала от меня тайком. Может, все дело в этом?» – Генри продолжал копаться в себе, в поступках Эмили, пытаясь найти причину столь загадочного своего состояния, а иногда и собственного поведения. Он никогда не чувствовал угрызения совести за связь с Малышкой, ему и в голову никогда не приходило извиниться перед Эмили за иногда грубое отношение к ней. А сейчас его собственная, откуда-то проснувшаяся совесть, догрызает не только его заблудшую душу, но и тело.

Приехав в концерн, Генри понял, что и тут не все гладко… Исчезла его Малышка. Малышкой она была только для него. Все остальные служащие концерна знали ее как Мэлли. Мэлли имела самую большую долю акций этого предприятия. Это они вместе с Генри когда – то основали свой концерн.

О пропаже Мэлли сообщила секретарша. Полиция уже ждала Генри в его кабинете. Зайдя в свой кабинет, Генри чуть не пришел в ярость. Ящики во всех столах и шкафах были выдвинуты, бумаги разбросаны по всему кабинету.

– В чем дело, господа полицейские? Чем обязан?

– Мы по делу вашей пропавшей сотрудницы Мэлли Гранд. Не будем играть в прятки. Мы знаем, что ее машина со вчерашнего вечера и до