прямо на него.

 

Глава 1

Лука, 17 Лет

 

Лука посмотрел на закрытую вывеску итальянского ресторана, затем

сверился с часами и задрал рукав своего нового, полностью черного

итальянского костюма, который он сшил специально для сегодняшнего дня.

Это был особенный день, и он решил одеться по случаю.

Он поправил тяжелую сумку на плече и пожалел, что у него нет

времени на сигарету. Однако настойчивый стон рядом с ним напомнил ему, что времени нет.

Глубоко вдохнув воздух, Лука вспомнил обещание, данное себе утром.

Сегодня я стану тем, кем стану.

Люцифер и его люди заполнили весь ресторан, когда он сел за стол

рядом со своим подчиненным Энтони и его старшим сыном Домиником. Его

девятнадцатилетнему сыну был всего год от роду, и хотя он быстро учился и

подавал большие надежды, это был не тот сын, который ему нужен. В

отличие от него, Лука чувствовал эмоции, а в этом бизнесе без них было

лучше обойтись, потому что чувствовать себя кем— то, кроме сильного...

значит быть чертовски слабым.

Звонок над дверью должен был привлечь их внимание, но именно звук

втаскиваемого чего — то тяжелого заставил всех Лучано повернуть головы и

увидеть втаскиваемое тело. Все бы выхватили пистолеты, если бы не тот, кто

тащил. Видите ли, их всех удержал не шок от того, кого втаскивали, а то, кто

его втаскивал.

— Лука Карузо, — Люцифер произнес его имя со зловещей улыбкой, разглядывая его с ног до головы. — Боже, Боже, как ты хорошо умываешься.

Обычно его противник, первенец Данте, бегал с таким видом, будто

ему самое место на этой стороне рельсов, но все быстро вспомнили, насколько он постарел и на чьей он стороне, судя по одному только дорогому

костюму.

— Я решил нашу маленькую проблему с крысами, — сказал он, с

силой бросив на землю тело и вещевой мешок.

Нашу? Глаза Люцифера слегка сузились. Ему было всего семнадцать

лет, не может быть...

— Тебя сделали, парень?

— Нет.— Странные глаза Луки сменили цвет с зеленого на голубой.

— Но я стану им.

Они были потрясены тем, что избитый до полусмерти мужчина был

еще жив, когда парень схватил его за волосы, чтобы оторвать лицо от земли, и сорвал клейкую ленту с его губ.

Мужчина мгновенно начал разевать рот. Это было похоже на то, как

свинья визжит, борясь за свою жизнь.

— Прости, Люцифер, но меня ущипнули, и сказали, что мне грозит

двадцать лет! Я не хотел больше стучать, понимаешь? Поэтому я подумал, что для всех нас будет взаимовыгодно, если я получу достаточно денег, чтобы убраться из этого...

Кровь, как горячий гейзер, хлынула из его шеи, когда лезвие Луки

вошло в его горло по самую рукоять.

Медленно он перетащил нож на другую сторону шеи, разрезая ее от

уха до уха, и кровь вытекала все сильнее, превращаясь из гейзера в реку.

Когда последний вздох жизни был сделан, Лука разжал хватку, и

безжизненная голова упала на землю, забрызгав кровью его юное лицо.

— Странно, что крыса была из твоей семьи, а украденные — деньги

Карузо.

Как и все остальные, Люцифер мог лишь с изумлением смотреть, как

Лука поднимает сумку и перекидывает ее через плечо.

— В общем, думаю, мы еще увидимся.

— Еще как увидимся, — поджав губы, сказал Люцифер, уверенный, что они только что стали свидетелями того, как вершится история, и в

следующий раз, когда он увидит этого парня, он уже будет вершить ее. В

этом я уверен.

Он смотрел, как ребенок уходит в ночь, как он вошел в нее, словно

бугимен, и хотя Лука Карузо был всего на два года моложе его собственного

сына, он станет самым молодым человеком, когда — либо ставшим

человеком, и...

Это был тот самый сын, которого он хотел.

 

Глава 2 — От ребенка к мужчине

 

— Он еще ребенок! — услышал он крик матери из другой комнаты.

— Мы оба знаем, что Лука далеко не ребенок, Мелисса, — спокойно

ответил Данте, не сомневаясь в том, что его сын далеко не ребенок.

— Ему еще только семнадцать!— причитала она. — Я думала, что

тебя нельзя сделать

до совершеннолетия?

— Единственное правило — ребенка нельзя делать, и то, что он

сделал, — он сделал небольшую паузу, словно вспоминая, что натворил его

сын, — уже не считается ребенком.

Хотя Лука не мог видеть их с той стороны двери, он все еще слышал

плач матери, но когда дверь распахнулась, ничто не могло подготовить его к

тому, что он увидит в маминых глазах...

— Мама, пожалуйста. — Лука закатил глаза к небу. Сколько он ни

тащился, он все равно уходил все дальше и дальше по проходу, когда они

проходили мимо каждой скамьи.

—Этот демон выходит наружу...

Он не мог удержаться от смеха, зная, что это одна из их внутренних

шуток. Она не имела в виду ничего плохого, потому что все, кроме его

матери, верили ему.

— Я вижу в тебе доброту, и сколько бы ты ни притворялся, что это не

так.

Я знаю, что у тебя есть сердце, Лука.

Конечно, оно у него было, но, образно говоря, это не означало, что он

чувствовал то же, что и все остальные. И хотя он чувствовал к маме больше, чем к кому — либо другому, это было ничто по сравнению с тем, что она

чувствовала к нему. Ему хотелось бы вернуть хотя бы половину ее любви, но

он был благодарен ей за то, что она не обижалась на него за то, что он не мог

этого сделать. Он делал все возможное, чтобы сделать ее счастливой: проводил с ней время, учил ее любимым занятиям — садоводству и

кулинарии, и, казалось, этого было достаточно.

Но когда они приблизились к исповедальне, его голос разнесся эхом по

всей церкви.

— Это глупо!

Мелисса внезапно остановилась, вперив в него свой изумрудный

взгляд.

— Спасение души моего сына никогда не может быть глупостью.

Тогда мать впервые повела его на исповедь, а всего неделю спустя она

потащила его на последнюю. Теперь они оба знали об этом, но Мелисса все

еще стояла на коленях, умоляя его пойти исповедаться в своих грехах, зная, куда он идет и что собирается сделать...

Лука взял обе ее руки в свои, держа их так же напряженно, как держал