— Хмм.

Обычно, интерпретировать мамино «Хмм» не составляло труда, но сейчас я понятия не имела, о чем она думала.

Мы пошли по подъездной дорожке. Плотная стена декоративных кустарников обрамляла дубы с обеих сторон, скрывая остальную территорию. Ветви деревьев тянулись друг к другу над нашими головами, и идти по подъездной дорожке было все равно, что идти в зеленом туннеле.

— Красивая дорожка, — сказал Леон.

— Наслаждайся, пока можешь, — сказала я. — Здесь это единственная прямая дорога.

— Сколько говоришь здесь акров? — спросила мама.

— Двадцать три целых и четыре десятых, — ответил Берн впереди нас. — Шестнадцать за стеной, остальные огорожены сеткой.

— Нам нужно будет продолжить стену, — сказала мама. — Сетка ни о чем.

— Вопрос! — вскинула руку Арабелла. — Если мы его купим, можно мне гольф-кар?

— Можешь купить себе гольф-кар за свои собственные деньги, — отрезала мама.

Подъездная дорожка привела нас на большую площадку перед двухэтажным особняком в средиземноморском стиле.

— Главный дом занимает пять тысяч квадратных футов, — сказала я. — Нижний этаж разделен на два крыла. У каждого крыла есть хозяин. Четыре спальни наверху, все с ванными комнатами.

— Четыре спальни? — спросила Арабелла. — Значит, мама и бабуля займут нижний этаж, а мы — верхний?

Сказать, что она казалась не в восторге, стало бы преступно грубым преуменьшением.

— Можем и так сделать, — сказала я, — или мы можем жить в других зданиях.

Арабелла прищурилась.

— Что ещё за другие здания?

Я повернулась спиной к особняку и указала обеими руками в стороны.

Семья повернулась. По обе стороны подъездной дорожки, разделенной живой изгородью, раскинулся лабиринт зданий и зелени. Слева возвышалась круглая башня высотой в три этажа. Справа, наполовину скрытые ландшафтным дизайном, стояли три двухэтажных дома площадью по шестнадцать сотен квадратных футов каждый, соединенные переходом на втором этаже. Между ними и нами располагались сады, скамейки, беседки и водные объекты. Каменные дорожки, спроектированные пьяным моряком, извивались через все это, пытаясь соединить здания и, в основном, терпя неудачу.

Леон заметил башню. Его взгляд стал отсутствующим, что обычно означало, что он думает о летающих кораблях, крылатых китах и космических пиратах.

— Моя.

— Там нужно немного ее подделать, — предупредила я.

— Пофиг.

Берн сделал шаг вперед и пророкотал:

— Мне нравится то место. — Он подождал мгновение, пока слова до нас дойдут, и пошел направо, начиная спускаться по каменной дорожке к домикам.

— Куда ты собрался? — крикнула мама.

— Домой, — ответил он, не оборачиваясь.

Она посмотрела на меня.

— Руне нравятся гостевые домики?

Я кивнула.

Мой старший двоюродный брат и моя лучшая подруга медленно, но верно приближались к браку. Руна с ее родным братом жили с нами, и было все труднее и труднее игнорировать Руну, которая первым делом по утрам выскальзывала из комнаты Берна в ванную через коридор.

Я могла это понять. Мы с Алессандро каждую ночь спали в одной кровати, но по совершенно разным причинам нам обоим было неловко, чтобы он переехал в мою комнату, поэтому мы решили, что он останется в боковом здании, а я буду держать окно открытым. Для него залезать в окно и вылезать обратно было бесконечно предпочтительнее, чем миновать всю мою семью только для того, чтобы добраться до моей двери.

— Где я собираюсь расположиться? — спросила Арабелла. — Я собираюсь расположиться в одном из домиков?

— Я думаю, они определились, — сказала мама, наблюдая, как Берн ускоряет шаг. — Берн и Руна возьмут один, а дети Эттерсонов возьмут другой или другие.

— Позади главного здания есть хижина, — сказала я Арабелле. — Ты можешь жить там.

Она пустилась в обход дома. Мы с мамой пошли за ней следом по узкой дорожке, обрамленной техасскими оливковыми деревьями, текомой с все ещё с последними ярко-желтыми цветами, и зарослями аспидиастров с толстыми зелёными листьями.

— Значит, Берн с Леоном забрали себе самые плюшки, а мне остались одни крошки, — бросила Арабелла через плечо.

— Ага, — кивнула я. — Ты же у нас младшенькая.

Она пробурчала себе что-то под нос. Бесить ее было одно удовольствие.

— Чем, говоришь, было это место? — спросила мама.

— Неудавшимся домом отдыха. Первый владелец построил главный дом, башню Леона и больший гостевой дом. Затем поместье продали человеку, решившему превратить здесь всё в «деревенский» отель для Превосходных и Значительных. На его сайте это называлось «Загородным местом отдыха для хьюстонской элиты».

Арабелла фыркнула.

— Он владел этим место около двенадцати лет и построил все это дополнительное безумие. Его бизнес рухнул, и теперь он пытается избавиться от недвижимости, чтобы рассчитаться с долгами.

Ничто в этом поместье не соответствовало какой-либо планировке. В довершении ко всему, второй владелец счел себя достаточно умелым, и самостоятельно сделал большую часть ремонта и инженерных систем, вместо того, чтобы нанять профессионалов. По словам нашего строительного инспектора, его умелость вызывает большие сомнения.

— Сколько он за него хочет? — спросила Арабелла.

— Двадцать миллионов.

— Это превышает наш бюджет, — заметила мама.

— Не совсем, если мы получим доп. финансирование, — сказала я. Мы уже подали заявку в ипотечную компанию, которой владел Коннор, и она была одобрена в рекордно короткие сроки.

— Мы можем позволить себе оплатить половину, — сказала Арабелла. — Но это место не стоит и двадцати миллионов. Я имею в виду, что у меня даже нет дома. Я буду жить в хижине…

Мы повернули за угол, и вступили на тропинку, оставив зелень позади. Перед нами раскинулся огромный каменный внутренний дворик с гигантским бассейном в римском стиле. За роскошно большим бассейном внутренний дворик сужался в длинную каменную дорожку, которая спускалась к озеру площадью четыре акра. Между бассейном и озером, с правой стороны, стояла еще одна трехэтажная башня.

Там, где башня Леона выглядела как нечто позаимствованное из нормандского замка, эта башня могла бы вписаться на морском побережье Палм-Бич. Аккуратная, белая, с крытыми балконами на двух верхних уровнях и солнечной террасой на крыше, она создавала явную атмосферу отдыха. Узкий проход соединял ее балкон на третьем этаже с главным домом. Из всех здешних домиков это было самое новое место и требовало наименьшего количества работы, чтобы стать пригодным для жилья.

— Твоя хижина, — объявила я.

Арабелла побежала через внутренний дворик.

Мы с мамой прошли мимо бассейна к берегу озера. Вдоль воды тянулась спортивная дорожка, а крыши трех других домов торчали из зелени в случайных местах по ее периметру.

— Южный вход находится там. — Я указала на другой конец озера. — Мы можем организовать бабулин гараж на том месте, лицом к дороге. — Нам придется купить ей гольф-кар, чтобы добираться до него. Бабуля Фрида была энергичной женщиной, но ей было далеко за семьдесят.

— Мы действительно можем позволить