Солнце тоже совсем не слепило, хотя ярко освещало небо и безлюдный пляж. Я часто проводила здесь время одна, но совершенно не чувствовала одиночества. И сейчас – только умиротворение и покой внутри. После нескольких месяцев мучительных скитаний, я уже не верила, что когда-нибудь вообще смогу быть спокойной. Но все же нашлось место, в котором я чувствую себя безопасно.

Где-то послышался крик чаек и крошка в моем упругом, выступающем животе тревожно заворочалась. Я тоже почувствовала перемену в этой идеальной картине. Словно небо заволокло тучами и обстановка вмиг стала неуютной.

Кто-то нарушил наше уединение.

Волоски на теле встали дыбом, когда я расслышала позади шаги, которые заглушал песок. Они становились все четче, ближе, но я не решалась оглянуться. Тело будто парализовало, покрылось испариной, а живот начал твердеть от тонуса.

Он остановился совсем рядом – сбоку от меня. Я по-прежнему не поднимала глаз, только мельком увидела классические мужские брюки и дорогие кожаные ботинки.

Грудь содрогнулась от всхлипа.

Накрыв живот ладонями, будто желая его защитить, я впилась взглядом в потемневший морской горизонт, чувствуя на губах соленые слезы. Волны теперь стали злыми, пенными, безжалостно забили по воде. Я даже не попыталась просить о пощаде. Понимала, что это бессмысленно…

– Не плачь, Эльза, – раздался сверху голос Матвея, и в сердце болезненно заныло. – Рано или поздно это должно было закончиться.

От щелчка пистолета, дыхание перехватило. Внутренности сжались в комок, я зажмурилась, что есть мочи, а затем… оглушенная выстрелом, ощутила, как пуля зашла мне в висок.

…

Даже через сон я услышала свой испуганный хриплый вдох. Резко распахнув глаза, подскочила в кровати и приложила дрожащую ладонь к груди, которую пробивал бешеный стук.

Тело покрылось холодным липким потом. Ужасные, раздирающие душу на части видения, застыли не просто картинами, но и ощущениями. Висок болезненно пульсировал, будто мне, в самом деле, пустили в него пулю! Я так же лихорадочно приложила руку к своему круглому животу и с облегчением отметила, что тонуса нет. Слава Богу… Я точно с ума сойду, если мне еще раз придется лечь в больницу!

В комнате внезапно раздался стук, заставивший меня вздрогнуть.

– Анечка-а!.. – весело позвала Карима. – Вставай, моя девочка, уже семь!

Нервно выдохнув, я прикрыла глаза и поспешила отозваться:

– Да!.. Встаю…

Игнорируя мандраж в теле, я откинула одеяло и неуклюже слезла с кровати, оправляя длинную хлопковую сорочку нежно-белого цвета. Сегодня важный день, поэтому совесть не позволял отлеживаться, пока Карима там справляется одна.

Без промедления направившись в ванную, я вновь с раздражением отметила, что стала походить на утку. Не только шагами вперевалочку, но и попой, которая росла вместе с весом. Кто же знал, что после токсикоза меня настигнет неконтролируемый аппетит? Я, в общем-то, и не знала, что его нужно контролировать, а пока очнулась, набрала уже десять лишних килограмм…

В ванной, которая была полностью отделана деревом, я быстренько умылась и расчесалась. Дерево так же было основной частью интерьера моей комнаты, а еще узорчатые ковры яркого цвета. Весь отель был сделан в таком этническом стиле, и мне он очень нравился. Потому, что создавал определенную атмосферу и уют.

Вернувшись в освещенную утренним светом комнату, где умещались две одноместные кровати с деревянным изголовьем, я сразу подошла к узкому шкафу, из которого выбрала длинное голубое платье и темно-синий платок. Как только сняла сорочку, не забыла первым делом надеть на живот бандаж. Затем натянула платье закрытого покроя и вновь остановилась у зеркала над раковиной, чтобы заплестись.

Волосы, отросшие уже до талии, отливали медью. Неудачная попытка покрасить их в темно-рыжий, оставила такой оттенок, но мне все время хотелось максимально изменить внешность. В начале своего пути я вообще чуть под корень волосы не отрезала. Рука не поднялась. А теперь и надобности не было.

Скрутив косу в пучок, я расправила платок из стрейчевой ткани и аккуратно накрыла им голову. Завязала его умелым движением, оставляя волосы на виду лишь возле лба.

Нет, этот скромный вид, не ради сегодняшнего дня или этического уважения к строгому менталитету. Так я теперь ходила всегда. И мне было абсолютно комфортно. Ведь я походила на местную, а значит, привлекала меньше ненужного внимания.

Я тщательно заправила постель и прежде чем выйти из комнаты, задержала взгляд на окне. Каспийское море волновалось, било о берег сильными волнами, как и всегда. Сколько времени я здесь провела – ни разу не видела его спокойным.

Еще одно подтверждение того, что сон это не реальность и не предсказания. Это всего лишь потайные страхи.

– Я там собакам варить поставила! – озабоченно сообщила Карима, когда я зашла в столовую. Фигуристая женщина плотного телосложения, согнувшись над деревянным полом, стелила назад красивые дорожки. – Проследи, пожалуйста, как покушаешь.

– Конечно! – с готовностью отозвалась я.

Продвигаясь между тяжелыми деревянными столами к кухне, я задвинула по пути неровно стоящий стул из такого же массивного темного дерева. В этот же момент уловила в воздухе аромат, от которого мой шаг резко замедлился.

– О нет…

Осуждающе оглянувшись на Кариму, я продолжила путь и со вздохом застыла в проеме кухни.

– Только не это! – заныла я, впившись алчным взглядом в противень со свежей выпечкой. – Они с курагой?

Карима уже приблизилась ко мне и стерла со лба пот.

– Ну да. А чего ты стонешь-то? Ребенок хочет, значит ешь, и не думай.

– Он еще не родился, а ты его уже балуешь, – буркнула я. – Я скоро ни в одной платье не влезу! Серьезно тебе говорю.

Карима растянула свои полные от уколов красоты губы и потискала меня как ребенка.

– Глупости не говори, девочка! Тебе ли о фигуре заботиться? Вон уже, какой живот, а одни кости торчат.

Она прощупала пальцами на моем плече те самые кости, заставляя подпрыгнуть от щекотки.

– Давай, садись кушай, чай пей, а я пошла. Хозяин сказал, постояльцы с ним подъедут, нужно успеть мангал