— Спасет? От чего? — недоуменно спросила Изабель.

— Невежливо задавать взрослым столько вопросов, — наставительно произнесла Гизела. — Помни: ты станешь для него самой красивой девушкой на земле, и он скажет тебе: «Твои глаза прекраснее фиалок на снегу!»

Изабель недоверчиво взглянула на Гизелу: даже в свои десять лет она знала, что будущее предсказать невозможно.

— Ты не веришь мне? Хочешь увидеть его прямо сейчас?

Изабель кивнула и широко улыбнулась.

— Идем, — коротко сказала Гизела, вставая.

Изабель тоже поднялась, и они подошли к реке. У самой воды Гизела опустилась на колени.

— Смотри в воду, малышка, и она явит тебе будущее…

Сначала Изабель не увидела в воде ничего, кроме своего отражения и отражения деревьев, но постепенно на речной глади проступил ясный образ. Красивый юноша — лет, наверное, двадцати — словно внимательно вглядывался в лицо Изабель. И волосы его, и глаза были черны, как безлунное ночное небо.

— Кто это? — Изабель не отрывала взгляда от воды. — Он принц далекой страны?

— Дитя мое, в стране сердца нет иностранцев. — Гизела опустила ладонь в воду, и изображение исчезло в маленьком водовороте. — Но тебе уже давно пора домой…

— Но мы еще увидимся? Как мне вас найти?

— Я сама найду тебя, — пообещала Гизела.

Изабель огляделась вокруг: сгустились сумерки, и ей стало страшно идти одной по лесу.

— Просто иди вдоль белых берез, — сказала Гизела, словно прочтя ее мысли. Она показала девочке тропинку; там, где росли светлые деревья, еще секунду назад была лишь темнота…

— Я так хочу снова встретиться с вами! — воскликнула Изабель и, подчинившись внезапному порыву, вдруг крепко поцеловала Гизелу в морщинистую щеку.

— Я обещаю, что теперь буду часто навещать тебя, — улыбнулась та.

Идя по тропинке меж берез, Изабель чувствовала себя совершенно счастливой. Наконец у нее появился друг, которому можно доверить все свои переживания…

Изабель шла все быстрее и быстрее и, запыхавшись, вбежала в дом через черный ход. Она проскользнула в кухню, по лестнице для слуг поднялась на второй этаж и, никем не замеченная, вошла в свою комнату. Девочка в изумлении остановилась: на кровати лежал ее плащ, подбитый мехом, — тот самый, что она отдала Гизеле!

Про себя Изабель горячо поблагодарила господа; на губах ее сияла счастливая улыбка.

— Гизела — мой ангел-хранитель… — прошептала она.

Лондон, ноябрь, 1811 год

Тридцатилетний Джон Сен-Жермен, пятый герцог Эйвон, десятый маркиз Грефтон, двенадцатый граф Килчерн, вольготно откинулся на спинку кресла. Он сидел с братьями Россом и Джейми в Уайте-клубе на Сент-Джеймс-стрит. Рядом с Джейми сидел его друг, Майлз Монтгомери; Майлз все время внимательно смотрел в лицо Джейми.

— Какая чушь, — проговорил Джон, обводя глазами лица собеседников и останавливая взгляд на Джейми. — Не могу поверить, что это и есть то «важное дело», ради которого я так рано покинул Шотландию!

— Такая возможность предоставляется раз в жизни. Разве можно упустить ее? — горячо возразил Джейми. — Если мы вложим деньги в это предприятие, то заработаем целое состояние.

— Состояние… Я и так богат, — напомнил младшему брату Джон, проводя рукой по густым черным волосам. На лице Джейми явственно читалось разочарование, и Джон смягчился. — Как ты вообще можешь быть уверен, что эта сделка окажется прибыльной? — спросил он.

— Ваша светлость, — вступил в разговор Майлз Монтгомери, — Николас де Джуэл, племянник моей мачехи, много говорил мне об этом. Его сведения исходят от хорошо информированного человека — представителя американской компании «Бэринг бразерз» в Англии.

— И сколько же вложил сам де Джуэл? — поинтересовался Джон.

Майлз Монтгомери замялся:

— Николас в настоящее время находится в стесненных финансовых обстоятельствах… Я пообещал ему долю за информацию — из своей прибыли.

— Мы с Майлзом собираемся лично отправиться в Нью-Йорк, — прибавил Джейми, к которому явно возвращалась надежда. — Я обещаю, мы не допустим никаких неприятных неожиданностей!

— Англия и Соединенные Штаты сейчас находятся в напряженных отношениях, и надеяться на улучшение не приходится. Что вы будете делать, если начнется война?

Джейми пожал плечами:

— Задержимся в Нью-Йорке несколько дольше, наверное…

— А что ты думаешь обо всем этом? — спросил Джон, переведя взгляд на своего среднего брата, двадцатипятилетнего Росса.

— Я не знаю, насколько успешной окажется сделка, — заговорил Росс, — но в любом случае речь идет не о той сумме, которая может нас разорить. Так что я за то, чтобы дать Джейми деньги.

Джон пристально вгляделся во взволнованное, полное надежды лицо своего младшего брата. В свои двадцать три года Джейми Сен-Жермен все еще оставался младшим, любимцем семьи. Он до сих пор не проявлял особенной склонности ни к чему, кроме разве что светской жизни. Но пора и ему наконец повзрослеть. Это деловое предприятие вполне может стать для него началом новой, самостоятельной жизни.

— Добрый вечер, ваша светлость, — произнес чей-то резкий голос.

Все четверо одновременно оглянулись. Около них стоял высокий блондин; он смотрел на братьев с откровенным недружелюбием.

— А, это вы, Гримсби, — Джон слегка склонил голову.

— Какая трогательная семейная картина, просто сердце радуется, — заметил Гримсби, разглядывая братьев Сен-Жермен. — А с вами, кажется, мы незнакомы? — прибавил он, обращаясь к Майлзу.

— Это Майлз Монтгомери, граф Стратфорд, — представил Джон молодого человека. — Майлз, познакомьтесь: это Уильям Гримсби, граф Рэйпен.

Майлз Монтгомери поднялся, пожал Гримсби руку и вновь опустился в кресло. Гримсби усмехнулся:

— Рад с вами познакомиться, милорд… Позвольте дать вам дружеский совет: если у вас есть сестра, держитесь вместе с ней подальше от Сен-Жерменов!

С этими словами Уильям Гримсби развернулся и ушел.

Майлз Монтгомери в явном смущении повернулся к остальным.

— Что… О чем это он?

— Я был женат на его покойной сестре, — коротко ответил Джон.

Росс пробормотал что-то вроде: «Жаль, что это не он сам отошел в лучший мир».

— Ты просто злишься на него за то, что наша компания понесла из-за него убытки, — улыбнулся брату Джон.

— Да как ты можешь оставаться спокойным?! — взорвался Росс. — Этот человек только и жаждет нас разорить!

Джон пожал плечами.

— Уильям тяжело переживает смерть сестры…