Именно такую картину маслом и застал проснувшийся наконец и разыскивающий ее Серега. Поскольку за действительно предосудительным занятием он нас не застукал, а на пляже мы ничем предосудительным не занимались, полученный от него фингал под глаз я посчитал несправедливым и отплатил ему той же монетой. И надо ж было случиться, что как раз в этот момент и тряхануло! Не сильно, для сейсмически активного Средиземноморья дело обычное, но для нас, жителей Русской равнины, несколько чрезмерно. На это мы и списали охвативший нас мандраж и специфические неприятные ощущения, а поскольку у нас оставался еще нерешенный вопрос – Серега пер дуром, я отмахивался, Юлька пыталась нас разнять, а тут еще и по горячим Серегиным следам на наши головы свалился испанский мент Васькин, который сеньор Хренио – в общем, сиюминутных заморочек нам хватило за глаза, и изменившуюся после пустяковенького землетрясеньица окружающую обстановку мы заметили далеко не сразу…

Море, собственно говоря, никуда не исчезло – вон оно, плещется в двух шагах. А вот широченный курортный пляж, явно окультуренный, испарился начисто – тот десяток шагов песчаной полосы, изобиловавшей камнями и усеянной выброшенными прибоем водорослями, ну никак не тянул на его остатки. От края «дикого» пляжика поднимался довольно круто каменистый склон, поросший травой и кустарником, и эта растительность даже отдаленно не походила на декоративные зеленые насаждения нашего курорта. Но главное – так было повсюду. Насколько мог охватить глаз – мой, по крайней мере, а я на зрение не жалуюсь – вокруг не просматривалось ни единого признака присутствия людей! Естественно, не считая нашей компании.

Компания у меня, надо заметить, подобралась достаточно свежая. Васкеса этого, который Хулио, я вообще наблюдал второй раз в жизни и без особого восторга. Не то чтобы я что-то имел против него лично, парень как парень, но профессия… Не зря ведь у нас говорят «хороший мент – мертвый мент». Да и с этой парочкой соотечественников познакомился уже тут, на курорте. Я ведь чего Косту дэ ла Луз выбрал? Не очень-то фешенебельный это курорт – ну, по сравнению с более известными, и шумные тусовщики его не любят. Прибой им здесь, видите ли, силен да вода холодна! Ну да, прибой океанский, а вода – ну, смотря для кого. Открыть купальный сезон в Подмосковье в середине апреля для меня ни разу не проблема, если вода жидкая, берег сухой и солнце не ныкается за проклятыми тучами. Так что для меня эта вода – что доктор прописал, а если большинство народу изнежено и даже этой океанской воды боится – так и скатертью им дорога. В результате имеем отличные здоровенные пляжи с минимумом размещенных на них человекообразных, что мне, собственно, и требовалось для полноценного отдыха. Меньше народа – больше кислорода. Ведь как вспомнишь эти пляжи отечественных курортов, усеянные дражайшими соотечественниками так, что и ступить-то надо место выбирать – это же ужас! Ага, долгожданный летний отпуск называется! На хрен, на хрен!

Коррид там всяческих со всеми прочими карнавалами я не любитель. Собственно, меня и озеро в шести километрах от дома вполне устраивало, и пока удавалось получить отпуск летом, ни в какие загрантуры я не рвался. Но офонаревшее начальство в конце концов зашухерило мне эту привычную малину, отпустив меня в этот раз лишь осенью, так что за бугор я фактически сбежал от постылых осенних туч, дождей и грязи, на которые так щедра в этот сезон горячо любимая родина. Ну, а поскольку прямо посреди сией Косты дэ ла Луз расположен Кадис, который считается одним из древнейших городов Европы, в единственный непогожий день, выдавшийся таки среди теплых и солнечных, я решил поразнообразить свою культурную программу отдыха экскурсией в его исторический музей.

Сам музей меня, откровенно говоря, разочаровал. Точнее – его содержимое. Я-то по своей наивности надеялся увидеть в музее старейшего из городов грандиозную коллекцию «древнего и средневекового металлолома» – так выразилась о моих вкусах Юлька, увлеченно разглядывавшая финикийские и римские каменюки с черепками и бижутерией и заставлявшая делать то же самое откровенно скучавшего Серегу. Как раз с обмена мнениями об экспонатах и началось мое знакомство с этой парочкой. Увлеченная каменюками и побрякушками деваха, продолжая обниматься со своим спутником, зачем-то вздумала одновременно строить глазки и мне, сразу же напомнив повадки сексуально озабоченных студенток московского пединститута. Мне стоило немалого труда сдержать смех, когда выяснилось, что она как раз оттуда и оказалась – исторический факультет, специализация на античности. Серега же, геолог по образованию, реально трудился среди офисного планктона какой-то жутко крутой московской фирмы, даже отдаленно не связанной с его специальностью. Если я увлекался историей в порядке хобби, то Серега все больше в качестве любителя художественной исторической и альтернативно-исторической литературы, так что оба мы обманулись одинаково, не найдя на витринах музея ни иберийских фалькат, ни римских гладиусов, не говоря уж об их испанских прототипах, ни даже знаменитых толедских шпаг гораздо более поздних времен…

– Так где мы все-таки? – вопросила Юлька, еще раз окинув взглядом радикально изменившийся ландшафт после очередной бесплодной попытки добиться хоть какого-то толку от своего навороченного сотового телефона.

– А хрен его знает, – честно ответил ей Серега.

– Каррамба! Это есть… эээ… чьерт побирай, – перевел нам свое проклятие испанец – неточно, как я понимаю, но достаточно близко по смыслу. Сам же я прокомментировал ситуевину коротким русским словом, буквально означающим шлюху, но в данном случае – досадную оплошность. Для нашего Хренио, который Васькин, успевшего уже за последние годы достаточно плотно пообщаться с «руссо туристо», переводить его не понадобилось.

Неизвестно, сколько бы мы еще разбирались с вопросом «что за хрень», если бы нам неожиданно не помогли. Слева, если повернуться лицом к морю, раздались какие-то неразборчивые за дальностью крики, но явно человеческие, и мы здраво рассудили, что с помощью туземцев мы решим проблему всяко скорее, чем собственными силами. Даже если они вдруг окажутся местной непутевой шпаной – нас ведь трое здоровых мужиков, один из которых вдобавок мент при исполнении. Переглянувшись и обменявшись кивками, мы похватали свои немногочисленные шмотки и всей компанией устремились в сторону многообещающих звуков. Но когда перевалили через отделяющую нас от цели каменистую гряду, увиденное нас озадачило. Судя по буйному поведению, мы действительно нарвались на шпану, но весьма экзотическую…

– Ой как здорово! Киношники! – радостно завизжала Юлька.

– Не, исторические реконструкторы, – поправил ее Серега, и, на мой взгляд, он был явно ближе к истине. Если это киносъемки, то где оператор с камерой?

По сравнению с этими реконструкторами не в пример сюрреалистичнее выглядел их противник – в плавках, сдвинутой на лоб подводной маске с трубкой и с туристической лопаткой в руке, которой он как раз в этот момент отбивал в сторону брошенный в него камень. Сделал он это так ловко, что мы и в самом деле приняли бы их занятия за тренировку реконструкторов, но тут стоящая за его спиной эффектная блондинка в ярко-красном бикини, завидев нас, вдруг завизжала на чистейшем русском языке: