Мне бы хотелось, чтобы именно с этой точки зрения воспринимались страницы моего труда, посвященные, к примеру, одежде и пище. Читателю стоит попытаться понять, как много значили для людей эти, на первый взгляд, ничтожные вопросы. Тем более что наше общество с его ежедневной заботой о моде не должно быть расположено к осуждению других.

Многие наши современники, лишающие себя пищи ради спасения эфемерной «молодости», вероятно, могли бы понять, что другие делали то же самое ради служения Богу, из любви к Богу. Нашему обществу, в котором коммандос, хиппи, спортсмены, «неформалы» дорожат своей униформой, как зеницей ока (некоторые из них, пожалуй, скорее готовы расстаться с жизнью, нежели со своей шевелюрой), вполне по силам понять, сколь серьезно средневековые монахи относились к покрою капюшона или рясы, фасону пояса или сандалий, и что их время и социальная группа, к которой они принадлежали, несли в себе тысячи знаковых символов, отражавших главное в их жизни.

История вообще никому не ведома, кроме специалистов, да и то при условии, что они способны осваивать область своих исследований. Еще менее нам известно об истории Церкви. Что же касается истории монашества, то, за исключением григорианского пения и архитектуры, а также нескольких не особенно древних шуточных и фольклорных сюжетов, это – настоящая «терра инкогнита» на материке истории Средневековья. За недостатком четких ориентиров вряд ли возможно разобраться в этом пестром мире, а следовательно, и уяснить многочисленные проявления веры. Поэтому для начала нам нужно набросать картину или, вернее, наметить основные вехи истории рождения, жизни и смерти средневековых монашеских орденов.

Речь пойдет о периоде, охватывающем X—XV века.

Но как же не упомянуть св. Бенедикта Нурсийского? Правда, он жил в VI веке, но этот патриарх и мудрый законоучитель западного монашества, этот «Отец Европы» (как справедливо назвал его папа Пий XII в 1947 году) осветил своей яркой личностью и жизнь монахов последующих столетий. Первый крупный централизованный орден на Западе, Клюнийский (X век), был основан по бенедиктинскому уставу в духе «Монастырского капитулярия» св. Бенедикта Аньянского (скончался в 821 году), обеспечивающего известное единообразие монастырских уставов.

В недрах Клюни зародится Молем, как реакция на ослабление дисциплины в ордене; эта тема, как мы увидим, будет вновь и вновь подниматься на протяжении веков и надолго сохранит силу монашеских орденов. И, в свою очередь, уже из Молема уйдет св. Роберт и создаст Сито, следуя все тому же духу моральной чистоты и строгости соблюдения устава (1098). Сито и одно из его первых «ответвлений» – Клерво, где будет подвизаться ревностный св. Бернар (1091—1153), распространят свое влияние по всей Европе в течение последующих 500 лет.

Так происходило преемственное развитие ордена бенедиктинцев. Но не следует думать, что его расцвет ограничивался тысячами монастырей.

Наряду с клюнийским движением, отличавшимся менее строгим соблюдением бенедиктинского устава, появились и такие, как цистерцианцы, камальдолийцы (1015) и валломброзанцы (1036), которые требовали в монастырях наистрожайшего соблюдения бенедиктинского устава.

С другой стороны, к бенедиктинскому ордену относились далеко не все монахи Средневековья. Так, несколько в стороне от него держались картезианцы – общежитие еремитов, которые в 1084 году объединились в орден, основанный уроженцем Рейна, св. Бруно. В те времена отшельническая жизнь еремитов обладала мощной притягательной силой и укоренялась на Западе, где под нашествиями норманнов, данов, мадьяр и сарацин были разрушены вообще любые формы организованной жизни.

Монахи Ла-Шез-Дье (1052), Гранмона (1074, основатель св. Этьен де Мюре), гильомиты (под эгидой св. Гильома де Малеваля, 1155) провозглашали тот же аскетизм.

Нельзя забывать и о современных Клюни, но не подчинявшихся ему движениях за реформу – это аббатства Бронь, Флёри-сюр-Луар, Сен-Бенинь в Дижоне, Бек. А позднее, уже наперекор ордену цистерцианцев, будут существовать аббатства Сов-Мажер, Савиньи, Тирон…

Все они находили для себя место среди лесов и горных долин, там, где царят тишина, покой и уединение, вдали от городов, этих рассадников смрада и погибели.

И это еще не все: в XI—XII веках в среде каноников появились первые признаки возрождения: ордена уставных каноников Сен-Рюф (1039), Гранд-Сен-Бернард (1043), Сент-Антуан в Вьеннуа (1095), Сен-Виктор в Париже (1113) и в особенности орден премонстрантов, основанный св. Норбертом Ксантенским в 1120 году, который существует до сих пор.

Но и эти ордена – далеко не вся чудесная творческая сила тех поистине золотых веков. В подтверждение приведем следующие цифры: в конце XIII века насчитывалось 694 цистерцианских аббатства, 1000 организаций ордена Сен-Рюф… Следует добавить, что помимо еремитов, количество которых с трудом поддается исчислению, было также множество братств госпитальеров, мужских и женских, братия которых заботилась о странноприимных домах, госпиталях и лепрозориях (в некоторых из этих братств старшим обязательно бывал прокаженный), а также ордена госпитальеров, обеспечивавших безопасность паломников, закономерно превращаясь в ордена монахов-воинов (госпитальеры Мальтийского ордена – 1118, тамплиеры – 1128, Тевтонский орден – 1142, орден Алькантара – 1156 и др.).

Завершая этот краткий перечень, напомним еще об одном своеобразном порождении того времени – о смешанных монастырях, включавших в себя мужскую и женскую обители, строго изолированные друг от друга, а также, возможно, воспитательные дома (для обращенных грешниц) и лепрозории. Наиболее примечательная особенность этой организации состоит в том, что ее основатели, «перевернув заведенный в Природе порядок», доверили женщинам управление подобными монастырями. Так обстояло дело в Фонтевро (основанном около 1101 года блаж. Робертом д'Арбрисселем), в Сен-Сульпис (основатель – Рауль де ла Фюте, скончавшийся в 1129 году). В этих аббатствах монахи не имели права выйти за ворота без разрешения настоятельницы. Это также гильбертинцы (английский орден, основанный св. Гильбертом Семпрингемским, в рядах которого находились не только монахи и монахини, но и мирские братья и сестры) и бригиттины (орден, основанный около 1150 года, – единственный орден, созданный женщиной – св. Бригиттой Шведской).

Наконец, для того чтобы ярче представить себе этот, поистине чудесный, расцвет религиозности, которая на самом деле, как мы увидим в дальнейшем, затронула лишь меньшую часть населения, не следует забывать о многочисленных движениях социально-религиозного толка: это вальденсы, иначе называемые лионскими или католическими бедняками (1169), богарды, или бегарды, или папеларды (добряки) (1170), гумилиаты (1184). Это также ломбардские бедняки, предоставившие женщинам право проповедовать, за что и подверглись осуждению в 1184 году. Все эти движения, как видно уже из их названий, были проникнуты идеалами бедности, пуританства и антиклерикальными настроениями. Часто они выражали упования милленаризма, что проявилось в конгрегации, основанной Иоахимом Флорским примерно в 1189—1192 годах и сохранившей свое влияние вплоть до наших дней.