– Ну ладно… Только отойди от двери.

Замок щелкает, дверь осторожно приоткрылась. На пороге стоит седой помятый старик. Сонный и раздраженный.

– Ну и чего ты хочешь, Лора?

– Здравствуйте, с праздником вас… а где она?! Я слышала, как кричала женщина. И пела «Интернационал».

Пытаюсь заглянуть за плечо старика. Ничего не вижу, кроме хлама в коридоре. В квартире тихо и обморочно. Тревожно.

Старик старается скрыть, но он испуган.

– Пустите меня, я посмотрю.

– Иди домой. Нечего тебе у меня смотреть. Я «Интернационал» уже лет пятьдесят не пел. Совсем ты умом повредилась…

Старик выталкивает меня на лестничную клетку. Дверь захлопнулась, лампа мигает и гаснет.

Жутко. Как днем перед магазином. Бегу вниз по лестнице. Уже около своей двери подворачиваю ногу и падаю.

Больно! Очень больно! В голове крутится мысль: «Дура! Дура! Не справилась, не справилась!» Страшно, хочется кричать, но кричать нельзя. Хватаюсь за ручку двери. Фуф! Наконец я дома, в безопасности.

Зачем выманивать меня из квартиры? Это знак? Только вот чего? Не понимаю.

Надо работать.

Два часа ночи. Ура! Все готово. Отсылаю файлы в «Эпл».

Спать не хочется. Надо сделать что-то. Может, убраться? Так грязно. Везде грязь. Почему мама не убирает?

Мама, когда плохо, дает мне феназепам. Где он? Высыпаю все из аптечки. Вот эти. Желтые. Выпью две для верности.

И обязательно помолюсь на ночь.

Мы – свидетели этой истории и хотим рассказать ее вам. Она началась, развивалась и закончилась в одной старейшей московской психиатрической больнице. Все, до последнего слова, в этой истории – чистая правда, как правда и то, что мы единокровные сестры. Итак…

Заканчивается год. В психиатрической больнице, как и везде, ждут праздников, суетятся, готовят подарки. Мечтают, чтобы каникулы стали особенными и запомнились на весь следующий год.

В отделениях устраивают «огоньки», утренники и дискотеки. В клубе готовится большой концерт, администрация делит годовую премию. Радость, возбуждение и суета – работать не хочется. Но больничная жизнь идет своим чередом: больные поступают, лечатся и выписываются. Врачи приходят затемно на работу, проводят утренние пятиминутки, делают обходы, пишут истории болезни, медсестры раздают лекарства, пьют чай в сестринских и сплетничают…

Наш герой оказался в больнице двадцать шестого декабря, пройдя все этапы ритуала поступления.

Вообще-то в психиатрическую больницу не так-то просто попасть. Здесь чрезвычайно не любят посторонних. Обязательно надо сойти с ума, совершить то, что другие сочтут безумным, внушить окружающим сильное чувство беспокойства и ощущение полной потери контроля над ситуацией. Необходимо выделиться так, чтобы стало очевидно, что человек больше не относится к благословенной норме, а навсегда или временно покинул ее, перейдя в разряд необычных, неврастеников, больных, ненормальных, ку-ку, психов и шизиков.

Конечно же, нормальные люди гораздо опаснее. Именно они, по большей части, совершают преступления, обманывают, предают, воруют, убивают, берут взятки, издеваются над подчиненными, придумывают дурацкие правила, усложняющие жизнь. Парадоксально, но факт: все эти люди принадлежат к психической норме! Кто же такие психи? Чем можно заслужить это звание? Как во время, которое многие считают концом времен, в наше время, уставшее от разнообразия всего – от йогуртов до религий, – как понять, что ты покинул среднестатистические берега нормы и отчалил к неизвестному миру безумия?

Возможно, история, свидетелями которой мы являемся, ответит на эти вопросы, возможно, усложнит их и поставит новые. Важно, что она позволит разобраться в этом вопросе без риска: вы можете не сходить с ума, не проживать все эти страшные и удивительные события в одиночку. За ними можно подсмотреть – с нашей и с Божьей помощью. И ответить в конце концов на вопрос, нормальны ли вы сами, и если да, то на чем основывается ваша убежденность? Со своей стороны обещаем, что не утаим от вас все самое интересное, не оставим за кадром то, «о чем лучше не говорить». Однако постараемся сделать это деликатно.

25 декабря

Костя Новиков – учитель истории в престижной московской школе. Сегодня, двадцать пятого декабря, он возбужден и нервничает. Последнее время он постоянно нервничает. Его тревожит экономический кризис в Европе, неожиданная политическая активность в России. Но больше всего его волнует предстоящий школьный спектакль, ведь он его режиссер и вдохновитель. Костя не знает ничего прекраснее, чем древнегреческий театр. Он искренне убежден, что, лишь прожив на сцене любовь и страдание Эдипа, можно понять, как уцелеть в этом странном мире. Кроме того, обострившиеся политические взгляды требуют своего места.

Костя искренне верит в будущее Европы: «Если у них получится, – с надеждой и азартом убеждает он окружающих, – быть может, ход мировой истории изменится, и у нас у всех появится шанс!» Когда у Греции начались серьезные экономические проблемы, Костя очень переживал. Он боялся, что Грецию исключат из Евросоюза, и решил ее поддержать. Объявил год Греции в школе. За год ученики должны были поставить два спектакля: «Приключения хитроумного Одиссея» и «Любовь эллина». Сценарии спектаклей учитель писал сам. Сегодня должна состояться премьера.

Костя – хороший учитель. Неведомо как, но ему удается безразличных ко всему школьников седьмого-восьмого классов увлечь театром и, что совсем уже удивительно, театром античным. Как у него получается, мы не знаем, однако нам он показался человеком, редко встречающимся в современной школе. Скорее, он напоминает учителей прошлого, того прошлого, когда к учителям относились с особым уважением, считали их людьми «с большой буквы», и сами они, еще свободные от жестоких неврозов ЕГЭ и ГИА, так себя чувствовали.

Костя, конечно, странный учитель истории. Вот один пример: во время зимних предвыборных митингов в Москве он собирался повести свои классы сначала на Болотную площадь, а потом и на Поклонную гору. Ученики никогда не видели его таким счастливым. Постоянно повторял, что история вышла на улицы, и как раз теперь, когда дети стали изучать общественное движение девятнадцатого века, они все увидят своими глазами. Кажется, он всерьез предполагал, что на свете нет ничего интереснее истории. Непонятно, чем бы все кончилось, если бы не вмешался директор.

Директор школы, Михаил Аркадьевич Ясень, относился к Косте c раздражением, c трудом слушал вроде бы логичные, но всегда удивительно неуместные предложения по улучшению жизни в школе. Ясень от учителя уставал. Не выдерживал, старался быстро закруглить разговор, отвечая на все стереотипным: «Идите уже работайте, работайте! Потом поймете, как тут все устроено!» Ему было наплевать, соответствуют ли школьные декорации атмосфере, которую Костя старался создать в спектакле. Гораздо важнее, чтобы к приезду комиссии у школы были «досуговые мероприятия».