– С днем рождения! – говорит она. – У тебя юбилей?

– Нет, мне исполняется девять, – врет Анна. – Я же на год раньше пошла.

Мало ли что. Вдруг десятилетним надо делать какие-нибудь особенные прививки или еще что-нибудь, о чем она не знает.

– А-а, – говорит учительница и думает: «Теперь ясно, почему девочка отстает от класса. Ее слишком рано отдали в школу».

– Похлопаем Анне, – говорит она.

Все хлопают.

Тут открывается дверь. Заходит буфетчица в белом халате, завуч, грузчик.

– Так, это тут, – говорит буфетчица, принюхиваясь и замечая кучу мандариновых шкурок в ведре.

Сумрачный продленный день подходит к концу. В опустевшем классе – три головы за партами: на задней – Витька и Паша вместе решают задачки; на первой парте сидит Анна и мучительно трудно делает упражнение по русскому языку. Над ней нависает Мария Владимировна.

– Так, вот это что за слово?

– «Школа».

– Прочитай, что ты написала. По буквам. И, в…

– И-в-к-ла. – Анна хохочет. – Как это я?!

– Не знаю. Не знаю.

– Ой, у меня голова уже не думает, миленькая Мария Владимировна. Давайте, я дома доделаю.

– Ведь не доделаешь, – Мария Владимировна смотрит на часы.

– Честное слово! – клянется Анна.

– Что у тебя с мандаринами сегодня произошло? Как это вообще могло прийти в голову – красть?!

Анна краснеет и бормочет что-то насчет первого и последнего раза. Мария Владимировна озабоченно хмурится.

– Тебе очень повезло, что ты попалась. В противном случае ты могла бы ощутить собственную безнаказанность…

– Да-да, очень противный случай! – горячо поддерживает ее Анна.

Мария Владимировна тяжело встает и обращается к Паше и Вите:

– Мальчики, если хотите, могу вас домой отпустить!

– О, – оживляется Витька. – Здорово! Спасибо!

– Только вы сразу домой пойдете.

– Конечно, домой! Куда же еще! Спасибо, Марина Владимировна!

Толстый Пашка, бритый налысо двоечник Витька и Анна выходят из школы. На спинах болтаются рюкзаки.

Анна говорит:

– Поехали на Сенную?

– Чего мы там не видели?

– Ну поехали, – упрашивает Анна, – я вам там что-то интересное покажу!

Мальчишки переглядываются.

Анна ведет их на остановку. Разбрызгивая грязные лужи, подъезжает маршрутка. Они забираются внутрь, хлопают дверью, маршрутка набирает скорость.

– Оплачиваем проезд, – напоминает им водитель.

Дети затаивают дыхание.

– Сейчас, – подает голос Анна. – Я ищу, чтоб без сдачи!

Маршрутка перелетает через мост, тормозит на чью-то поднятую руку; Анна подает знак, и все трое вываливаются из маршрутки и отбегают подальше, в сквер. Водитель их не преследует.

– Ой, не могу, как смешно! – хохочет Анна.

Витька тоже хохочет. Паша завязывает шнурок.

– Ты нам хотела что-то показать интересное.

– Это на Сенной, – повторяет Анна. Уж на Сенной-то точно найдется что-нибудь интересное, думает она.

Наконец они, расхристанные и потные, выходят на Сенную площадь. Анна быстро оглядывается кругом. Ничего, совсем ничего необычного. Ну, буквы. Рекламы. Телеэкран на крыше дома.

– Смотрите, – таинственно объявляет она. – Вон тот большой балкон – видите?

– На четвертом этаже?

– Да.

– Ну, видим.

– Через три минуты там появится привидение.

Мальчики переглядываются.

– Мы не верим, – говорит Паша. Двоечник Витька злобно пинает Анну по ноге и говорит:

– Ты, сука. На хрена мы сюда перлись так долго.

Паша говорит:

– Вить, пошли, заодно я тебе там такие игровые автоматы покажу… Сюда мой папаня играть ходит, тут о*енные игровые автоматы… У тебя есть деньги?

– Мелочь есть.

– Пошли! – они уходят.

Вокруг темнеет. Ходят продавцы золотых часов. Нищие жмутся по обочинам. Люди столпились у пешеходного перехода.

Анна вдруг вспоминает, что у нее есть тридцать рублей, не потраченные на завтрак. Она быстро оглядывается. В пятнадцати шагах от нее китаец в грязном желтом пуховике торгует всякой прекрасной ерундой. Карандаши, наборы ниток на катушках, пластиковые собачки – нажмешь, она откроет рот и покажет язык.

Анна покупает упаковку бенгальских огней. Открывает. Подходит к курящему парню:

– Дяденька, подожгите мне, пожалуйста.

Парень поджигает одну из палочек. Анна поднимает ее над головой и кричит:

– Люди! Радуйтесь жизни! Пусть эти яркие звездочки дарят вам счастье и радость во всем мире!

На нее косятся. Она поджигает одну свечу за другой, пытаясь всовывать их, горящие, в руки прохожим. Большинство отказывается. Свечи вспыхивают, гаснут, Анна отбрасывает обгоревшие палки и чувствует настоящий восторг.

Дождь сыпал с сентябрьского неба мелким кислым горохом. Праздничный кораблик стоял у пристани, разубранный цветными лентами. Любовь Аркадьевна Столичная, пиар-директор агентства «Континуум», взволнованно вытирала руки о меню и быстро глядела по сторонам. Вечеринка в честь трехлетия агентства «Континуум» (коммерческая недвижимость, рекламные акции, выставки и ярмарки) все никак не могла начаться. Ждали начальство: генерального директора, господина Черемисинова, и финансового директора, господина Аминова. Меж тем журналисты уже начали разбирать накрытый стол. Зверски качало. Кораблик был невелик, и теперь мокрый ветер рвал его с привязи. Гигантский торт занимал весь стол, даже два стола, сдвинутые вместе, так что посередине торта уже образовалась опасная трещина. Впрочем, Любовь Аркадьевна трудностей не боялась; напротив, она была к ним готова. Уже не первый год она работала с господином Черемисиновым, и он всегда был доволен ее организаторским талантом. В хорошую погоду шум пиар-отдела был слышен за несколько километров.

Вот и теперь, хоть погоду и нельзя было считать по стандартным меркам хорошей, пиар-директор набрала в легкие воздуха и громко провозгласила:

– Гас-па-даа! Ждем начальство! Начальство не опаздывает, начальство задерживается! Не отрываемся от коллектива! Все уже едут и с минуты на минуту будут здесь!

И Любовь Столичная зорко оглядела гостей, которые, понятное дело, стали послушно рассаживаться за столики, – все, кроме парочки в углу. Директор по развитию Илья Редькин, по виду – типичный Вуди Аллен, сидел на диванных подушках и снисходительно пил шампанское из пластикового стаканчика, а рядом с ним расположилась агент по недвижимости Алиса Розенбаум, молодая, густо накрашенная брюнетка с большой грудью. Илья Редькин вполголоса иронизировал, а Алиса Розенбаум хохотала над всеми его шутками.