Наверное, поэтому ваш муж до сих пор не пускал вас работать. Боялся, что такой бриллиант непременно украдут.

Все присутствующие в небольшом кругу компании начинают смеяться. Все, кроме Игоря.

Ему вообще не смешно, он лишь давит из себя улыбку, которая выглядит вполне искренней, но я прекрасно знаю, что никакой искренности там нет. Он сейчас раздражён.

Поправляю ворот дурацкого платья, который ужасно сдавливает горло, и делаю вымученный вдох. Кошмарный материал. Жарко, еще и дышать невозможно. Как вообще в этом мешке меня можно посчитать очаровательной?

— Я по-прежнему считаю, что моей жене не нужна работа. Зачем она ей? Зарабатывать деньги и обеспечивать семью — это задача мужчины, а нее женщины.

После этой фразы спутницы и жёны присутствующих мужчин начинают одобрительно кивать и мягко улыбаться Игорю.

Наверняка для них он эталон мужественности и мужской силы. А для меня — абьюзер, который пытается контролировать каждый шаг женщины. Потеря контроля для Игоря равнозначна проигрышу.

— Бросьте, Игорь Романович, — смеётся Славский. — Моя жена тоже сильно хотела работать. И я дал ей то, чего она так хотела. Знаете сколько она на работе протянула? Две недели. И сказала, что это не её. Как говорится, дай женщине то, чего она хочет, и она поймёт, что это ей вовсе не нужно. Особенно если ради этого приходится каждое утро вставать в шесть и возвращаться домой затемно.

Игорь начинает откровенно усмехаться. Остальные мужчины, разумеется, тоже поддерживают его усмешками. Даже их жёны хохочут и игриво смотрят на своих мужей.

Омерзительно.

Хотя вполне возможно, что их не запирают чуть что в каменных стенах, не контролируют их перемещения по городу, и они не лечат синяки на запястьях.

Игорь приобнимает меня и сильно сжимает пальцами плечо. Со стороны — жест нежности. Но я в курсе, что это его способ лишний раз показать своё доминирование.

— Вот и я спорил с Аней, что ей вовсе не понравится работать. Просто придурь. На самом деле, мы планируем ещё ребёнка. Пусть поработатет чуть-чуть, раз ей так хочется попробовать. А потом мы займёмся более полезными вещами.

И снова омерзительный смех.

А от слов «планируем ещё ребёнка» меня передёргивает, потому что я вообще ничего не планирую. Я не хочу больше рожать от этого человека. Хватит того, что я изо всех сил скрываю от Ксюши происходящее в доме, и что творит её папа, которого она пока что любит.

В который раз дергаю ворот платья и пытаюсь отдышаться. То ли это нервы, то ли воротник действительно слишком тугой.

— А вот, кстати, и Максим Константинович Торецкий, — хмыкает Славский, глянув мне за спину.

Я тут же оборачиваюсь, но понять, кто именно из всей этой толпы людей, тот самый мой будущий босс, не получается, поэтому я просто поворачиваюсь обратно к Славскому.

— На него вы будете работать, Анна. Вам повезло, потому что в новой выкупленной компании он только начал собирать штат сотрудников. Работа в сфере торговли как раз по вашей специальности. Игорь как-то обмолвился, что вы вместе учились в университете. Я ничего не путаю, Игорь Романович?

Я тяжело сглатываю и киваю, отвечая вместо мужа.

— Всё верно. Вместе учились…

Холодок пробегает по позвоночнику, потому что муж сильнее сдавливает плечо пальцами и жмёт меня к себе.

Мои родители погибли, когда мне было десять. Родственников у меня не было, и заботиться обо мне было некому, так что меня определили в детский дом. Это было тяжёлый период для маленькой девочки, до того момента растущей в счастливой семье, в тепличных условиях, а потом резко оказавшейся никому не нужной.

Мне повезло в одном — я хорошо училась и всегда была способной, поэтому после выхода из интернета, смогла поступить в университет. Жила в общежитии, и до конца первого курса была настроена выучиться, построить карьеру и жить достойную жизнь.

А потом меня заметил Игорь. Он учился на последнем курсе. Так между нами всё завязалось… Красивый, взрослый… богатая и уважаемая семья. Девочка, которая осталась одна, не могла мечтать о большем. И после окончания университета я забеременела, вышла замуж и… начался ад.

— Вы бы могли её к себе устроить, Игорь Романович.

— Нет. Бизнес и личное точно не должны быть смешаны, — усмехается муж.

А меня невольно отбрасывает воспоминаниями в нашу первую ссору в браке, когда он пришёл с работы, воняющий женскими духами. Тогда я еще верила, что он хороший человек. После того дня всё изменилось… И я ещё плакала из-за его любовниц. Сейчас я радуюсь, когда Игорь ночует у одной из них и не ложится со мной в постель.

— Прошу прощения, мне нужно ненадолго отойти, — извиняюсь, чувствуя, как из-за воспоминаний тошнота подступает к горлу, а из-за тугого воротника ещё и дышать становится всё труднее.

— Тебя проводить? — спрашивает Игорь, сделав вид, что беспокоится.

Я натянуто улыбаюсь.

— Не стоит. Я… быстро…

Мне нужно хотя бы на несколько минут оказаться подальше от него.

Начинаю быстро шагать в сторону туалета, но по пути сворачиваю к дверям открытой лоджии, и уже спустя минуту оказываюсь на свежем воздухе, жадно втягиваю его в лёгкие и прикрываю глаза, опершись ладонями о перила. Было бы здорово ещё снять это чёртово платье или хотя бы пуговицы сзади расстегнуть. Голова кружится…

Когда же закончится весь ад моей жизни? Когда мы с Ксю будем свободными?

Наверное, я плохой человек, если думаю так, но… лучше бы Игорь умер. Это, возможно, единственный способ освободиться от этого человека.

— Всё в порядке? — рядом раздаётся низкий голос с небольшой хрипотцой.

Вздрогнув, я оборачиваюсь, и тут же упираюсь взглядом в высокого темноволосого мужчину с тёмной бородой и практически чёрными глазами, внимательно изучающими меня.

Мне становится не по себе, как впрочем и всегда, когда посторонние мужчины оказывают мне даже незначительные знаки внимания. Сразу начинает казаться, что сейчас откуда-то появится Игорь и разозлится…

— С вами всё нормально? Мне показалось, вам плохо, — тем временем мужчина повторяет вопрос и слегка подаётся вперёд, отчего свет фонаря у лоджии падает на его лицо, освещая правую сторону.

Я замечаю, что у него проколото ухо и вставлена серьга, напоминающая молот или что-то вроде того.

— Да… Я нормально себя чувствую… Извините. Просто… мне нужно было выйти на свежий воздух и… — просовываю один палец между шеей и воротником и слегка оттягиваю ткань. — Немного подышать… дышать…

Перед глазами появляются тёмные пятна. Я открываю рот, чтобы глотнуть как можно больше воздуха, и сильнее цепляюсь за перила рукой, но темнота в голове сгущается, и