Кимберли помнила этот случай. Это была ее первая сделка в турбюро, и она вернулась домой радостная и поведала матери о своем успехе. Однако в целом работа в турбюро оставила у нее тягостные воспоминания.

Карьера Кимберли складывалась неудачно. Они с Марджори учились вместе в школе, но, закончив ее, выбрали разные направления в жизни. Марджори, умеющая неплохо рисовать, устроилась кем-то вроде девочки на побегушках в дизайнерскую студию, которая не была широко известна, зато давала возможность заниматься разнообразной работой.

— Мне нужен опыт. В больших фирмах все время будешь заниматься одним и тем же, — рассуждала Марджори. — Освоишь одну маленькую операцию, а дальше тебя никуда не пустят. В таких маленьких, как эта, меня будут использовать на полную катушку, и вскоре я смогу работать самостоятельно.

Она оказалась права. Сейчас Марджори уже получала самостоятельные заказы.

Кимберли поступила на курсы секретарей. Первое место работы ее сразу разочаровало. Ее босс, мисс Кларк, женщина лет пятидесяти пяти, относилась к ней как к разновидности компьютера, а Кимберли мечтала о творчестве. Правда, один аспект работы турбюро, в котором она трудилась, можно было назвать авантюрным, но Кимберли отрицательно относилась к таким методам развития фирмы.

Турбюро занималось откровенным спамом, и в обязанностях Кимберли была его рассылка. Закон о запрете спама виртуозно обходился. Делалось это очень просто. Проспекты и приглашения поехать и посмотреть мир не направлялись просто так, на электронную почту крупных компаний, а выбирались только те из них, сотрудники которых имели счастье или несчастье однажды воспользоваться услугами этого турбюро. Потом этим сотрудникам с периодичностью раз в неделю отправляли соблазнительные приглашения, обещавшие скидку не только им, но и их коллегам. Как говорила мисс Кларк, это давало неплохой улов клиентов, а придраться к ним, что они рассылают откровенный мусор по электронной почте, было нельзя — послания направлялись персонально конкретным лицам.

Возможно, Кимберли и смирилась бы с несколько незаконной деятельностью, но однажды она задержалась после работы. Кимберли разговаривала по телефону с одной надоедливой особой. Она никак не могла ее убедить, что той лучше перезвонить завтра и побеседовать с туроператором.

— Я только секретарь, — внушала ей Кимберли. — Я не занимаюсь непосредственно организацией поездок...

В этот момент из кабинета, закончив работу, вышла мисс Кларк и остановилась у стола Кимберли. Немного послушав разговор, она отобрала у Кимберли трубку и быстро распрощалась с не желающей ничего понимать особой. Потом посмотрела на Кимберли и неожиданно с сочувствием произнесла:

— Бедняжка, она тебя совсем измучила. Надо быть потверже с такими людьми. Вряд ли они вообще собираются куда-либо ехать, просто хотят убить время.

Сердце Кимберли радостно забилось. Возможно, ей повезет и мисс Кларк станет относиться к ней по-человечески. А начальница продолжала удивлять Кимберли все больше и больше. Она нежно провела рукой по ее щеке, вздохнула и сказала задушевным голосом:

— Как тебе работается, дорогая? Ты что-то совсем бледненькая. Не пойти ли нам с тобой в паб и не выпить ли немного пива? После работы неплохо расслабиться.

О подобном приглашении мисс Кларк Кимберли даже и не мечтала, поэтому тут же с радостью согласилась. Это было ее ошибкой. Если бы она тогда сказала «нет», то, может быть, до сих пор трудилась бы в сфере туристического бизнеса.

Мисс Кларк оказалась лесбиянкой. О таких неестественных проявлениях чувств Кимберли, конечно, знала, но никогда не думала, что сама станет их объектам. В пабе, куда они зашли, мисс Кларк почему-то все время до нее дотрагивалась. Она то нежно поглаживала руки девушки, то слегка их пожимала. Это удивляло Кимберли, но она не противилась. Ничего дурного ей в голову не приходило.

— Ты такая хорошенькая, — тихим голосом, в котором появилась небольшая хрипотца, сказала ей мисс Кларк.

Этот комплимент польстил Кимберли, которая не считала свою внешность выдающейся, хотя и мать, и подруги говорили ей, что она красавица. Но Кимберли не верила их словам. Они меня любят, поэтому хотят сделать мне приятное, рассуждала она. Однако Кимберли была не права. На ее очень светлые, почти серебряные, вьющиеся от природы волосы всегда все заглядывались. А огромные светло-серые глаза под темными бровями вразлет никого не оставляли равнодушным. Черты лица Кимберли были тонкие, словно вырезанные резцом талантливого скульптора. Одним словом, Кимберли была настоящей красавицей.

— В тебе чувствуется порода. В девятнадцатом веке все говорили бы, что ты незаконная дочь какого-нибудь аристократа, — заметила мисс Кларк, откровенно любуясь девушкой. — Твоя мать ничего не говорила по этому поводу? — шутливо добавила она.

Кимберли рассмеялась. Несмотря на идею о необходимости замужества для дочери, об отце мать отзывалась нелестно. Ее характеристика была краткой, но очень емкой.

— Мерзавец, бабник, лентяй и пьяница, — всегда говорила Дороти, когда речь заходила о муже.

Сама Кимберли этого мнения матери не разделяла. Пьяным она его никогда не видела, но матери не возражала. Ей виднее, считала она. Между отцом и дочерью особой близости не было, а смерть мистера Милдоуза и вовсе лишила Кимберли возможности хорошо узнать отца. Сейчас, услышав слова мисс Кларк, Кимберли подумала, что вряд ли характеристика матери могла относиться к титулованной особе.

— Поедем ко мне, — неожиданно предложила мисс Кларк.

В этом приглашении Кимберли не усмотрела ничего особенного и согласилась. Дома, в уютной квартирке в Челси, мисс Кларк уже не стеснялась и откровенно перешла в наступление.

— Любовь женщины намного слаще и изящнее. Разве ее можно сравнить с грубой похотью мужчины! Только женщина может доставить женщине истинное наслаждение, не так ли, моя милая? — И она обняла Кимберли за талию, привлекая ее к себе. — Что же ты молчишь? Ты согласна со мной? — продолжала мурлыкать мисс Кларк.

Ошеломленная Кимберли кивнула. Она сейчас могла бы согласиться с чем угодно, настолько ее изумило поведение начальницы.

— Ты гибкая как тростинка, такая тонкая и стройная, что могла бы стать профессиональной манекенщицей.

Кимберли в ужасе смотрела, как рот, покрытый ярко-красной помадой, приближается к ее лицу.

— Ким, как ты мила, — пробормотал кровавый рот и стал покрывать ее хищными поцелуями.

Кимберли рванулась прочь из этих по-мужски сильных рук и быстрее птицы вылетела из комнаты. Она не помнила, как справилась с замком входной двери, и немного пришла в себя только на улице, далеко от дома мисс Кларк. Ее шефиня оказалась лесбиянкой, и Кимберли еще долго не могла избавиться от чувства гадливости.

На работу в турфирму Кимберли больше не вышла, а отправилась в бюро по трудоустройству.

— Если можно, подберите мне работу, чтобы моим начальником был мужчина, — робко попросила Кимберли сотрудницу бюро, долговязую девицу, похожую на лошадь.