слезы, бились о пол. Даже волосы, когда-то вьющиеся и светлые, не могли спрятать от глаз того следа, что тянулся ото лба к затылку и давал понять, что женщина уже не жилец. Бог знает, что с ней там еще творили. Лучше и не знать.

— Держитесь, мы сейчас! Сейчас мы отнесем вас к доктору — бросились солдаты к бедняге.

Женщина, все это время стоявшая спиной, обернулась. Взгляд пустых, черных глазниц коснулся сердец леденящей иглой ужаса и боли.

«Прям как мертвая!» — мелькнуло в голове у каждого, но все-таки, не призрак же она. Их вообще не бывает, хотя обстановка такая, что самое время поверить в их существование.

— Доктор мне уже ничем не поможет. Если бы раньше, в две тысячи пятнадцатом меня нашли, не осталась бы моя дочка сиротой, — сказала женщина и грустно улыбнулась.

Вышло жутко.

— А вот вы поможете. Привязана я теперь к этому месту, не могу уйти на тот свет, пока убийца мой жив. Жизнь он у меня отнял. Зверски отнял. Мести хочу. Хожу теперь по земле призраком, тех, кто сможет отомстить за меня, ищу, тем, кто не допустит такого больше, помогаю.

Кого же эта бедняга ему напоминает? Вспомнить бы. Женщина, словно почувствовав невысказанный вопрос, уставилась на него невидящим взглядом и провела дрожащей, окровавленной рукой перед лицом.

— А так узнаешь?

Точно вопрос прочитала. Увидела в мыслях невидящим взором.

— Вижу же. Так я вам гораздо больше нравлюсь. Но уж простите. За много лет я научилась принимать человеческое обличие, но в этом месте моя истинная натура все равно берет свое.

Она начала на глазах меняться и снова стала тем, что оставил от нее жестокий палач. Парень аж поморщился. Словно сам побывал на том месте и сам пережил все то, что довелось пережить этой бедной женщине.

— Помогите мне. Не могу так больше. Уйти хочу. Отомстите за меня. Вы даже не подозреваете, кто прячется здесь, в глубине этих стен и коридоров. Вы только его помощников уничтожили. А самый главный остался убивать и искать себе новых союзников.

— Мы поможем вам! — солдаты согласно закивали. Они тоже видели и слышали ее.

— Можешь нам рассказать, как найти убийцу твоего? — обратился командир к женщине, на лице которой появилось что-то новое, чего раньше не было: надежда.

— Рассказать не могу. Слишком уж запутано тут все. Но показать могу.

Не дожидаясь ответа, она взяла парня за руку, на котором был ее подарок и заглянула в глаза.

Вмиг сознание закружилось и реальность начала теряться в этом бешеном водовороте. Боевые товарищи куда-то исчезли. Свежие следы от выстрелов на стене начали затягиваться, как затягивается рана на живом существе. Крик! Он услышал крик. Перед ним кто-то тащил бедную женщину за светлые, вьющиеся волосы по шероховатому полу, стирая кожу в кровь. Пошатываясь, он бросился к ней на помощь. Бежал, как мог, но догнать так и не получилось. Выстрелы раздавались в воздухе гулким эхом, а тот, кто тащил пленницу до тщательно замаскированной двери, даже не оборачивался. Там пахло кровью и смертью. Он хотел не смотреть, не видеть, не знать. Пытался забыть увиденное, рвался на помощь, но между ними была словно стеклянная стена, о которую он бился, пытался что-то сделать, но ничего не получалось. Крик оглушил его. Голова закружилась и все исчезло.

Реальность вернулась. Вот его отряд. Стоит над ним в тесном кружке и старается привести его в чувство. Кто на «ты», кто на «вы», но каждый хотел понять, что с ним.

— Вставайте, товарищ командир. Вы не ударились? — подал ему руку один из солдат.

Хотелось сказать, что уже все в порядке, но не получилось.

— Стоял, с женщиной этой разговаривал, а потом в обморок грохнулся… — продолжали солдаты.

— Как вы это терпите? Я один раз увидел и уже кровь в жилах стынет, а вы постоянно видите.

— Это же та, что в первый раз нас от прилетевшей «пташки» спасла?

— Мы тогда тебе не поверили. А сейчас и сами увидели. Прости, братан.

— Куда она тебя утащила? Что она с тобой сделала? Лежал и в конвульсиях бился. Мы то уже думали, все, здравствуй эпилепсия. А она стояла, смотрела тебе в глаза и растворялась.

Товарищи заваливали его вопросами один за другим. Голова сильно кружилась. Вставать не хотелось, хотелось молча отдохнуть. Но он себе не позволил. Заставил себя подняться и отдавать приказ.

— Потом, парни. Все потом. Сейчас козла того искать будем, главаря ихнего. Все за мной!

Отряд заскользил невидимыми тенями, следуя за своим командиром. Да, он сейчас шел по этим коридорам в первый раз, но точно знал, куда свернуть, чтобы не потеряться. Словно вел его кто-то. Привел. Показал невидимую дверцу, в которую парень вошел без приглашения и удивился. В комнате был тот, кто в его видении издевался над бедной женщиной. Сколько еще таких невинных, жестоко отобранных жизней у него на счету? Лучше и не знать.

— Руки за голову! Выходите из-за стола!

— Вы шо, хлопци, я ж свой! — маленькие глазки его испуганно забегали.

— Руки за голову, выходите из-за стола!

«Свой»! Парень-то точно знал, что не свой. Свои зверски людей не убивают и не отступают, улыбаясь врагу.

— Товарищ командир, вы только посмотрите на это! — окликнул его один из солдат. — Это же сколько он невинных убил!

На экране самого последнего, самого модного телефона был фильм. Страшный фильм. Видео, на котором холеный высокий бодибилдер издевается над слабой, до смерти запуганной жертвой. Как же до неузнаваемости его лицо изменилось сейчас. Тот самоуверенный, опьяненный властью, уверенный в своей безнаказанности красавчик, что на видео так низко выражал свое превосходство над жертвой, сейчас лил слезы, как маленький, боялся.

— Вот и документы. А это карточки с именами убитых — указывал солдат на огромный стеллаж, протянувшийся через весь немаленький кабинет. Сколько семей он оставил несчастными, сколько душ загубил. Отомстить бы ему, замучить бы так же зверски, как замучил он не одну жертву. Пусть прочувствует, как оно! Но нет, они не такие. Не станут они никогда такими, как он.

Его связали и уже собирались выводить.

Парень окликнул его:

— А мы ведь с тобой в одной школе учились, земляк — сказал он с горечью, а женщина за его спиной стояла и улыбалась.

Дрожащего его вывели и доставили высшему командованию разбираться. Пусть там решают, что с ним делать.

Напуганный ожиданием, он сидел и, растеряв всю уверенность, пытался оправдать себя.

Почему два парня с Донбасса такие похожие, но такие разные? Вместе учились,