litbaza книги онлайнРазная литература40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 164
Перейти на страницу:
взрывчатка была распределена по всей длине летательного аппарата, по-видимому для того, чтобы уничтожить все его участки. Из ПВО сообщили, что никакие летательные аппараты над Тель-Авивом этой ночью замечены не были, как и не были зафиксированы пуски ракет. Судя по следу на площади, в качестве взрывчатого вещества была использована лента из пластита, уложенная вдоль устройства. Тротиловый эквивалент установить было затруднительно. На площади было найдено несколько металлических обломков, один из которых похож на выхлопную дюзу реактивного двигателя.

Но самой интересной находкой явился неповрежденный небольшой металлический цилиндр. Его обследовали в рентгеновских лучах, следов взрывчатки не нашли и вскрыли. Металлографический анализ показал, что цилиндр изготовлен из вольфрамово-ванадиевого сплава, обычно предназначенного для изготовления лопаток реактивных двигателей. За тугоплавкой стенкой цилиндра находился керамический изоляционный слой, в полости которого лежала записка, напечатанная на стандартном лазерном принтере. В записке на английском языке было написано следующее:

«Господа, мы понимаем, что вы сейчас ломаете голову над тем, что означает этот взрыв. А означает он следующее. В Палестинской автономии разработан новый вид высокоточного неуязвимого оружия (видите, оно попало в центр площади Рабина), что вы должны учитывать в вашей дальнейшей политике».

Подписи не было.

Общий вывод был такой: сильно похоже на маленькую крылатую низколетящую ракету, но кто ее сделал и где, черт возьми, арабы ее достали?

– Господа, вопрос серьезный, – сказал руководитель ШАБАКа, – надо докладывать премьеру.

На том и разошлись.

Около одиннадцати часов утра того же дня черный «Опель-Астра» с сербскими номерами притормозил в столице Боснии и Герцеговины городе Сараево на набережной Аппель перед Латинским мостом через речку Миляцку (где примерно в те же одиннадцать часов утра был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд, что послужило толчком для начала Первой мировой войны). Поскольку дорога в этом месте достаточно узкая и с одной стороны ограничена речкой, водитель свернул в переулок возле музея, посвященного этому событию, и припарковался на ближайшей стоянке. Затем водитель – плотный, немолодой, совершенно седой человек с дипломатом в руках – вышел из машины и вернулся к музею. В тот же момент туда подошел стройный мужчина арабского вида тоже с дипломатом в руке. Молодой обратился к пожилому:

– Игорь, сразу скажу: всё прошло по плану, всё отлично!

Пожилой ответил:

– Хорошо, Амир, пойдем посидим тут в одном заведении, где готовят совершенно потрясающие маленькие кебабы – кебабче из смеси свиного мяса и говядины, жаренные на решетке. Я ведь много раз бывал в Сараево и очень люблю это место.

Стоял европейский октябрь с легким теплым дождиком, время было дообеденное и в кебабной почти не было посетителей. Мужчины сели за угловой столик и заказали себе фирменное блюдо. Дальше разговор продолжался на английском, поскольку пожилые жители бывшей Югославии русский язык худо-бедно понимали, а собеседники не хотели, чтобы их слушали.

Молодой человек открыл дипломат и показал содержимое пожилому:

– Деньги можете не пересчитывать, я вчера вечером пересчитал на всякий случай – вы же знаете нашу публику!

Пожилой забрал дипломат араба и передал ему свой:

– Тут вся документация.

– Куда вы теперь?

– Я вернусь в Белград, у меня там еще дела, а потом рейс в Тель-Авив.

– Счастливого пути, Игорь, до встречи в Израиле.

Игорь вернулся на стоянку, сел в машину и двинулся в Белград.

Глава 1

Расторжение

В середине октября 1991 года в славном уральском городе Челябинске прохожие и проезжие могли наблюдать достаточно любопытную для этих мест картину По московскому тракту (так в Сибири и на Урале называют магистральные шоссе) двигалась процессия из двух автомобилей. Передний был черной «Волгой ГАЗ-24» с работающей «мигалкой» на крыше, за рулем которой сидел немолодой человек с седеющей шевелюрой и очень грустными глазами, по имени Анатолий Садовский. Вторая машина была довольно пожилой «Ауди-80» (модели 1981 года), зелено-коричневого цвета, однако отлично покрашенной и отполированной. За рулем сидел профессор Игорь Гольд, а рядом с ним светловолосый широкоплечий юноша шестнадцати лет – его сын Ян. Заднее отделение салона было загружено до нижней кромки стекол, а поверх всех вещей возлежал большой для своей породы и очень мощный доберман коричневого цвета по имени Юнг. Юнг привык ездить в машине и совершенно спокойно реагировал на всё происходящее, периодически открывая один глаз. На машине красовался совершенно блатной советский международный белый номер 00009. Вся честная компания ехала прямо в Израиль.

Вчера кончилось великолепное уральское бабье лето, сегодня с утра накрапывал мелкий, пока еще теплый дождь, что в здешних краях уже означало скорый приход холодной и мокрой осени, которая в начале – середине ноября неплавно переходила в зиму. На демонстрацию 7 ноября, в годовщину Октябрьской революции, граждане уже обычно выходили в зимних пальто и шапках.

Где-то в двадцати километрах от города обе машины остановились на обочине, оба водителя вышли, обнялись, поцеловались, смахнули скупую слезу и вернулись в свои машины. Дождь усилился. «Волга» развернулась и поехала обратно в сторону города, а «Ауди» продолжила свой путь в сторону Москвы. Гольд и Садовский были знакомы с детского сада, и их 45-летняя дружба заканчивалась в эту минуту навсегда, как им казалось. В те времена переезд в Израиль был эквивалентен полету на Марс с запасом топлива в ракете на полет в одну сторону, и друзья думали, что такая ситуация сохранится навеки.

Из-за мокрой дороги и дождя Гольд ехал не так быстро, хотя дорога была ему хорошо знакома. Машина приближалась к перевалу через невысокие Уральские горы, поросшие смешанным лесом, в районе старинного города русских оружейников и металлургов Златоуста, ветер срывал пока еще богатую желтую листву с деревьев, листья кружились в воздухе и падали на ветровое и боковые стекла и капот. Машина шла как бы в золотом, быстро меняющемся покрывале, из-под которого ей никак не удавалось вырваться. Сын и Юнг тут же уснули, и профессору хорошо думалось под размеренный стук стеклоочистителей. Возможность спокойно и не спеша подумать представлялась ему в прошлой жизни крайне редко. Прошедшая жизнь виделась профессору в виде автогонки по дороге с крутыми виражами, с кратковременными остановками для дозаправки. А подумать было о чем – тяжелые мысли одолевали профессора. Бросить всё: хорошую и престижную работу, три квартиры в центре города (свою, матери и дочки), дачу на озере, гараж в центре города, друзей, закадычную подругу и переться в Израиль, который, кроме апельсинов и женских купальников, ничего не производил и не экспортировал. Советских евреев охватило коллективное помешательство, профессор это понимал, но сделать с собой уже ничего не

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 164
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?