тетрадку, трепетно прижимала её к груди. Это было самое большое сокровище в её нынешней жизни. Но подумалось, что если не отдать её этой молодой девочке, то так и уйдут стихи сына вместе с ней, с бабкой Матрёной, в никуда… И когда ребята вразнобой начали прощаться, она сунула тетрадку в руки Ане.

После ухода ребят бабка Матрёна долго переживала. Вспомнилась вдруг сказка, которую ей ещё бабушка рассказывала, и песня старинная. Долго думала, как же так опростоволосилась… Переживала, что не нарвала ребятам огурчиков в дорогу. И всё думала про Аню. А про Пашину тетрадь старалась не думать.

Почтальонка Рая ещё и отругала:

— Ну вот зачем отдала тетрадку? Потеряет и думать забудет!

— Да уж и так один конец — с собой разве забрать?

Но надежда всё теплилась.

И вдруг оно пришло.

Через три месяца.

Письмо!

Рая ещё издалека закричала:

— Студентка твоя написала! Заказное! Толстое!

Бабка Матрёна долго трясущимися руками распечатывала увесистый пакет. Там оказалось письмо и книжечка с Пашиным именем на обложке.

Читать письмо хотелось в одиночестве, но продрогшая на холодном ветру Рая уселась чаёвничать и не уходила.

Несколько минут аккуратные Анины буквы расплывались перед глазами, пока бабка Матрёна не уловила смысл.

Пашины стихи опубликовало местное издательство в виде небольшого сборника. И несколько книжечек даже будут переданы в библиотеку. А весной Аня заедет в гости и сама привезёт тетрадку.

И ещё в письме было что-то про книгу, которую пишет сама Аня.

Рая долго удивлялась такому исходу событий, так и сяк вертела в руках тоненький сборник. Да все пыталась подсунуть Матрёне принесённые с собой сердечные капли или померить ей давление.

— Да угомонись ты уже, Рая! Сядь! Сама выпей свой валокордин! — не выдержала бабка Матрёна.

А когда Рая уходила, наказала ей:

— Жива ли там мужа моего сестра троюродная, Настасья? Ей же поболе моих лет будет… Пусть в гости ждёт на неделе, будем житьё-бытьё вспоминать, пока живы… Для Аниной книги…