же преклонном возрасте. За вычетом болезни, хотя он уже очень давно не обращался к врачу. Даже подростки и маленькие дети-зомби были в его глазах просто стариками. Немного пустые, печально одинокие, просто идущие по привычке, потому что это все, что они знали. Ничего впереди и все позади. Их тела гнили, плоть отваливалась от костей, но это был лишь симптом их болезни.

Он услышал что-то в задней части дома. Скрежет, или трение. Может быть, что-то потеряло равновесие и сьехало или упало, тыканье и шуршание, прикосновение к его вещам. Ли всегда беспокоился о мышах. Если бы мышь забралась в один из ящиков, она могла бы нанести огромный ущерб его коллекции. Большинство косметических элементов были мягкими и жевательными, как раз такими, которые привлекали грызунов.

Но это мог быть и человек, пытающийся проникнуть внутрь. Он направился в ту сторону, решив, что нужно хотя бы дважды проверить замки. Он двигался осторожно. Он знал, каким неуклюжим может быть, а пространство между ящиками было довольно узким, даже не хватало места, чтобы развернуться. Здесь не было ни стула, чтобы присесть, ни единого предмета мебели, не связанного с его работой. Большая часть его дома была похожа на музей зомби, посвященный его коллекции.

Ли продолжал слышать эти звуки, но мимолетные отражения в стеклянных дверях и витринах продолжали отвлекать его. Иногда он забывал о некоторых вещах, которые у него были. Все эти разорванные маски зомби, гниющие щеки, высунутые языки и выбитые зубы, смотрели на него, когда он проходил мимо, тяжело дыша через разорванные губы, глядя на него нервными глазами, желая закричать, когда они могли только рычать.

Он остановился перед статьей в рамке на стене. Газетная бумага пожелтела, края обтрепались, но шрифт все еще можно было прочитать, если подойти достаточно близко. Ли всегда считал себя безымянным — зомби по большей части и должны были быть безымянными, если только речь не шла об персонаже, который недавно ушел, потому что хотел расторгнуть контракт или потому что с ним стало трудно работать. Но несколько лет назад у него взяли интервью для местной газеты, и он был горд своим маленьким признанием.

Но за это пришлось заплатить. За славу всегда приходится платить — он понял это, наблюдая за более известными актерами, участниками различных проектов. Неважно, что это было — кино или телешоу; как только ты становился знаменитым, ты становился совершенно другим существом.

После появления статьи люди появлялись у его дверей, желая задать ему вопросы и посмотреть коллекцию. В основном молодые люди — подростки и студенты. А у него не было никакой охраны. Он никогда не ставил замки на ящики. Он никогда не думал, что ему это нужно. Эти молодые люди со всей их энергией и едва сдерживаемым энтузиазмом пугали его. Что, если они что-нибудь возьмут без спроса? Он был слишком стар и слаб, чтобы остановить их. Он понятия не имел, как защитить себя и свои вещи.

Более чем несколько раз у него возникало желание укусить одного из них. Безумие, конечно, но в укусах он знал толк. Укус мог превратить врага в союзника.

Поэтому он начал отказывать людям в общении и не назначал встречи. И когда у него появилась возможность, и никто не смотрел, он вышел на улицу и снял номер дома с двери. Он решил, что почтовый курьер наверняка знает его дом по привычке и ему не нужен номер, не то чтобы он очень часто получал почту. Любой другой человек стал бы искать номер дома, которого больше не существует. Но он решил, что на двери должно быть что-то написано, какой-то неприметный идентификатор, поэтому он взял немного черной краски и нарисовал знак "Z" над дверной ручкой, чувствуя себя довольно находчивым и остроумным. И ему нравилось, как это выглядело. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит его, где он живет, а он никогда не спросит, он скажет: "Я в пункте назначения Зед", и ему будет приятно. Потому что отчасти это правда.

Он больше не выходил на улицу. Ему это было не нужно. Ему всегда могли доставить продукты, стоило только не забыть об этом. У него уже давно не было аппетита. Он полагал, что это возрастное. Еда просто стала не такой вкусной как раньше.

Ли направился к задней двери, но не мог вспомнить зачем. Такое иногда случалось. Он был человеком, у которого было много забот. У него была огромная коллекция, о которой нужно было позаботиться, и все эти воспоминания, которые нужно было защитить и упорядочить. Все окружавшие его отражения зомби прорычали свое согласие. Это заставило его улыбнуться, и он зарычал в ответ, подбадривая их, или это он зарычал первым?

Он мог слышать, как эти юные фанаты у задней стенки его дома пытаются попасть внутрь. А может быть, они уже были внутри. Он задавался вопросом, как они проникли внутрь — у него были тройные замки на двери, или, по крайней мере, он собирался их установить. И где они все сейчас прячутся? Его дом был слишком мал, чтобы кто-то мог где-нибудь спрятаться.

Но в этом мире всегда были загадки. Например, с чего вообще началась чума зомби? В фильмах это почти никогда не объяснялось, а если и объяснялось, то это было самое глупое и невероятное объяснение. Зомби были просто неизбежны — такова была основная теория Ли. Как и одиночество. Как и смерть.

Его лучшая витрина находилась возле задней двери. Он спланировал ее так, чтобы сделать грандиозное открытие: его коллекция становилась все более интересной по мере того, как вы продвигались к ее концу. В этой витрине было множество больших латексных протезов, имитирующих мертвую кожу, умершую кожу, сожженную плоть, испорченные руки и пальцы, части груди, все это было тщательно детализировано, чтобы подходить для экстремальных крупных планов. Это были основные части, которые гримеры тщательно охраняли, поскольку каждая из них представляла собой огромный труд. Все это, со стыдом вспоминал он, он украл со съемочной площадки, когда его роль была закончена.

Последним экспонатом был полный набор поддельных брюшных внутренностей, великолепных по своей реалистичности, хотя цвета были немного подкрашены, чтобы они лучше проявились на пленке. Ли слышал, что мясник, один из инвесторов оригинальной "Ночи живых мертвецов", предоставил настоящие внутренности животных для спецэффектов в фильме. Ли был благодарен за то, что для своих ролей ему приходилось носить только поролон или резину, а также иногда едко пахнущую краску,