И все же если говорить о Бенни Гудмене, в памяти наиболее живы его знаменитые выступления 30-х — 40-х годов.

Почему концерты, записанные в эти годы, называют золотой эпохой Гудмена? Дело в том, что в аранжировках, которые писал для Гудмена молодой талант Эдди Сотер (ему тогда исполнилось всего-то двадцать с небольшим) было много уникальных новаторских идей, сделавших игру самого «короля свинга» привлекательнее и свежее. Мягкость и лиричность Гудмена замечательно сочетались с прямотой и прагматизмом Сотера. Как результат — потрясающий, полный живого оптимизма звук.

Вполне может быть, что смелые аранжировки Сотера стимулировали талант Гудмена. Например, соло кларнета в композиции «Moonlight on the Ganges» сыграно по-современному живо и остро. В нем чувствуется сила, и это не назовешь «попсовым джазом». Будучи в полном расцвете сил, Гудмен постоянно жаждал чего-то нового. Безусловно, его знаменитый страстный концерт (имеется в виду концерт в «Карнеги-Холле») выше всяких похвал. И все же, когда Гудмен вам немного приестся, рекомендую послушать альбом «Benny Goodman Presents Eddie Sauter Arrangements».

К сожалению — а может, надо сказать, естественно, — Бенни Гудмен в исполнении Эдди Сотера всеобщей популярности не снискал. Однако позднее совместно со Стэном Гетцем Сотер создал «Focus» — по-настоящему выдающееся в художественном смысле произведение.

Benny Goodman Presents Eddie Sauter Arrangements

(Columbia CL-523)

Исполнители, записавшие диск «Bird and Diz», представляли собой удивительно пеструю компанию. Диззи Гиллепси и контрабасист Келли Расселл — вполне нормальные ребята. На ударных Бадди Рич, которого пригласил продюсер Норман Грэнц. И, наконец, безработный в то время Телониус Монк, которого привел «Птица» (Паркер). В таком неоднозначном составе квинтет приступил к записи пластинки.

В то время Рич был на пике популярности. По технике ему не было равных, и он колотил в свои барабаны, срывая баснословные гонорары. Несколько вычурный стиль Монка, напротив, не был воспринят массами, поэтому никому не нужный Монк играл как бог на душу положит. Нетрудно догадаться, что стиль игры обоих музыкантов был далек от компромисса. Грубо говоря, каждый дул в свою дуду, делая вид, что не замечает дисгармонии.

Порой я с интересом думаю, о чем же все-таки разговаривали эти два человека, встретившись в тот день в студии. Это всего лишь предположение, но мне кажется, что характеры у них тоже были разные. По крайней мере, насколько мне известно, после этой записи Рич и Монк больше ни разу не встречались.

Услышав в первый раз «Bird and Diz», я с сожалением подумал: «Эх! Если бы на ударных был Макс Роуч или, скажем, Кении Кларк…» Монк грохотал, словно сваи заколачивал (соло вышло откровенно слабым, а вот фон был великолепен). Как бы говоря: «Смотрите, как я его сейчас сделаю», — ему вторил Рич, чьи яркие, с откровенным намеком на свинг, партии ударных произвели тогда на меня неоднозначное впечатление.

Как ни странно, слушая «Bird and Diz» сейчас, мне так и хочется сказать: «А все-таки Бадди Рич чертовски хорошо работает на ударных». Ощущение яркости и некоторого перегиба по-прежнему присутствует, но — может, потому, что я стал старше, — мне вдруг стала понятна особая прелесть «избыточных» экзерсисов Рича. Решительная игра Рича явно придает некий шарм монотонному звучанию Монка. Возможно, «консерваторы» Роуч и Кларк заметили бы еще один «косяк», сказав: «А ведь кое-кто сыграл бы получше Паркера».

Не спорю, ударные Рича здорово бьют по ушам. Но вслушайтесь и поймете, что никоим образом не перекрывают они звучания в целом. Каждый шаг выверен до мелочей. Рич был настоящий мастер, виртуоз. В этом смысле нужно отдать должное особому продюсерскому таланту Нормана Грэнца. Послушайте символичное вступление к заглавной композиции «Bloomdido», и я уверен — вам захочется улыбнуться.

…Ну вот! Собирался писать о Чарли Паркере, а написал о Бадди Риче.

Bird and Diz

(Verve MGV-8006)

Из наиболее удачных вещей Фэтса Уоллера хотелось бы особенно отметить «Jitterbug Waltz».

Эта достаточно старая композиция была написана в начале 40-х. Волнообразная, задевающая за живое мелодия и причудливое сочетание аккордов — слушая их, невольно перестаешь понимать, старая это вещь или нет, сложная или примитивная, глубокая или легкомысленная. Удивительно привязчивая штука. Как-то раз на кухне я поймал себя на том, что напеваю: «Пара-ра-ра-ра-ра-ра-рам…»

Может быть, таково только мое личное, далекое от общепринятого восприятие, но когда я слушаю «Jitterbug Waltz», я чувствую, как в глубине души будто из тумана вырастает дорогой и милый сердцу пейзаж, который я видел когда-то давным-давно. Эта беззаботная мелодия словно навевает далекие воспоминания детства.

Возможно, кому-то подобное сравнение покажется странным, но всякий раз, когда я слышу орган Рэя Манзарека из группы «Doors» в композиции «Light My Fire», невольно вспоминается «Jitterbug Waltz». He спорю, стоит хорошенько послушать — и сразу станет ясно, что в музыкальном плане это две абсолютно разные вещи. И тем не менее какое-то неясное и в то же время приятное чувство подсказывает мне, что где-то глубоко, в основе своей, в их мелодии есть что-то общее. Пожалуй, лучше назвать это «сходством формы». Клоунада под личиной серьезности. Серьезность, скрытая маской шута. Чем дольше об этом думаешь, тем сильнее чувствуешь, как тебя уносит куда-то в миры Эдгара Аллана По и Курта Вайля. Впрочем, это уже отдельный разговор.