Хочу особо подчеркнуть, что в этой области я лишь сторонний наблюдатель – я не глухой, не владею языком жестов, не являюсь ни переводчиком, ни учителем. Я не специалист по развитию детей, не историк и не лингвист. Область эта, как убедится читатель, весьма спорная; в течение столетий она является ареной ожесточенных дебатов. Я, как уже было сказано, сторонний наблюдатель, не обладающий ни специальными знаниями, ни практическим опытом, но при этом у меня нет ни предубеждений, ни особых предпочтений, и я не точу топор на своих оппонентов.

Я не мог бы совершить свое исследование, не говоря уже о том, чтобы писать на эту тему, без дружеской поддержки многих людей. Прежде всего это глухие – пациенты, испытуемые, коллеги, друзья, – те люди, которые способны поделиться видением предмета «изнутри». Кроме них, естественно, это те, кто прямо и непосредственно занимается глухими, – семьи, переводчики и учителя. Самую сердечную благодарность я должен выразить Саре Элизабет и Сэму Льюису, а также их дочери Шарлотте; Деборе Таннен из Джорджтаунского университета; сотрудникам Калифорнийской школы для глухих во Фримонте, Лексингтонской школы для глухих, а также сотрудникам других школ и учреждений для глухих, в частности, сотрудникам университета Галлоде – Дэвиду де Лоренцо, Кэрол Эртинг, Майклу Кархмеру, Скотту Лидделлу, Джейн Норман, Джону Ван Кливу, Брюсу Уайту и Джеймсу Вудворду и многим, многим другим.

Я в неоплатном долгу перед теми людьми, которые всю свою жизнь посвятили изучению глухих и их языка – в частности, перед Урсулой Беллуджи, Сьюзен Шаллер, Хильдой Шлезингер и Уильямом Стокоу, которые щедро делились со мной своими мыслями и наблюдениями. Джером Брюнер, много и плодотворно размышлявший о ментальном и речевом развитии детей, был моим верным другом и проводником в моем «путешествии» в Страну Глухих. Мой друг и коллега Эльханан Гольдберг предложил новую теорию неврологических основ языка и мышления и тех форм, в каких они могут проявляться у глухих. Особое удовольствие я получил от знакомства с Харлан Лейн и Норой Эллен Гроус, чьи книги вдохновили меня в 1986 году, – их взгляд на проблемы глухих расширил мои представления о них. Несколько коллег, среди них Урсула Беллуджи, Джером Брюнер, Роберт Джонсон, Харлан Лейн, Элен Невилль, Изабель Рапен, Израэль Розенфилд, Хильда Шлезингер и Уильям Стокоу, читали рукопись этой книги на разных стадиях ее создания и высказали множество полезных критических замечаний, поддержав меня, за что я им очень благодарен. Всем им я обязан моими знаниями (хотя за возможные ошибки несу ответственность я один).

В марте 1986 года Стен Хольвиц из издательства Калифорнийского университета доброжелательно отнесся к моему первому эссе и побудил меня развернуть его в полновесную книгу. В течение трех лет, которые потребовались для ее написания, он неизменно терпеливо меня поддерживал, воодушевлял и стимулировал. Пола Сизмар прочитала рукопись, сделав при этом массу ценных замечаний. Ширли Уоррен довела рукопись до набора, терпеливо внося сноски и исправления, которые я делал в последнюю минуту.

Я очень благодарен также моей племяннице, Элизабет Сакс Чейз, которая предложила название, – она обратила внимание на слова, с которыми Пирам обращается к Фисбе: «Я вижу голос…»[4]

После завершения работы над книгой я сделал то, с чего мне, конечно, следовало бы начать: я стал учить язык жестов. Особую благодарность я приношу моей учительнице Джейнис Римлер из Нью-Йоркского общества глухих и моим наставникам – Эйми и Марку Трагмен, которые упорно воевали с трудным, перезрелым учеником, убеждая меня в том, что никогда не поздно начать.

Но самую глубокую признательность я хочу выразить двум коллегам и двум издателям, которые сыграли решающую роль в том, что книга была написана и издана. Первый – это Боб Сильверс из «Нью-Йоркского книжного обозрения», который для начала прислал мне книгу Харлан Лейн, приложив к ней записку: «Вы никогда всерьез не размышляли о языке; книга Лейн заставит вас это сделать». И она заставила. Боб Сильверс обладает даром предвидения, он заранее знает, что может потребоваться другому человеку, хотя тот и сам еще об этом не догадывается. Он играет роль, если можно так выразиться, повивальной бабки идей, которые, по его мнению, должны вот-вот появиться на свет.

Второй я хочу назвать Изабель Рапен, которая была моим другом и коллегой на протяжении двадцати лет работы в колледже Альберта Эйнштейна. Она сама работала с глухими, пристально наблюдая за ними на протяжении четверти века. Изабель знакомила меня со своими пациентами, водила в школы для глухих, делилась со мной своим опытом работы с детьми и помогала мне понять проблемы глухих, чего я бы никогда не смог сделать без посторонней помощи. (Сама Изабель написала обширную рецензию [Рапен, 1986] на книгу «Когда разум слышит».)

Я встретил Боба Джонсона, заведующего кафедрой лингвистики университета Галлоде во время моего первого визита в 1986 году. Именно он познакомил меня с языком жестов и с миром глухих – с их языком и культурой, которую едва ли могут самостоятельно постичь непосвященные. Если Изабель Рапен и Боб Сильверс благословили меня на «путешествие», то Боб Джонсон стал моим попутчиком и гидом.

И наконец, Кейт Эдгар, которая, сочетая в одном лице коллегу, друга, редактора и организатора, неизменно побуждала меня мыслить и писать, рассматривая проблему с разных точек зрения, но никогда не забывать о главном.

Этим четверым я и посвящаю свою книгу.

О.В.С.

Нью-Йорк

Март 1989 года

Мы поразительно невежественны во всем, что касается глухоты, которую доктор Джонсон назвал «одним из величайших бедствий человечества», – более невежественны, чем образованные люди, жившие в 1886-м или 1786 году. Невежественны и равнодушны. В течение последних месяцев я заговаривал на эту тему с очень многими людьми и почти всегда сталкивался с такими приблизительно ответами: «Глухота? Не знаком ни с одним глухим. Никогда об этом не думал. Разве в глухоте есть что-нибудь интересное?» Всего несколько месяцев назад я и сам ответил бы точно так же.

Для меня все изменилось после того, как мне прислали толстую книгу Харлан Лейн «Когда разум слышит: история глухих». Я открыл книгу с безразличием, которое вскоре сменилось изумлением, а затем ощущением чего-то совершенно невероятного. Я обсудил этот вопрос с моим другом и коллегой, доктором Изабель Рапен, которая работала с глухими на протяжении двадцати пяти лет. Я ближе познакомился с глухой коллегой, замечательной и высокоодаренной женщиной, которую до этого воспринимал как обычную сотрудницу[5]. Я начал лично осматривать и подробно обследовать глухих больных, находившихся на моем попечении[6]. Окончив чтение моей первой книги о глухих, я перешел к «Опыту глухоты», сборнику воспоминаний первых грамотных глухих и их биографий, также изданному Лейн, а затем к книге Норы Эллен Гроус «Здесь все говорят на языке жестов» и ко многим другим источникам. Теперь у меня целая полка заставлена книгами по теме, о которой всего полгода назад я не имел ни малейшего представления. Кроме того, я посмотрел несколько замечательных фильмов о глухих[7].