Она погладила Руфуса и тихонько сказала ему на ушко, чтобы он не двигался, пока она не вернется, а она побежит и приведет кого-нибудь на подмогу. Песик недаром прожил при своей хозяйке всю свою собачью жизнь-казалось, он понимает все, что она говорит. Только когда она поднялась с колен, он опять страдальчески заскулил, но, слава Богу, не рванулся за ней следом.

Шенда со всех ног бросилась обратно по той же тропинке, какой пришла. До деревни путь был неблизкий, и она на ходу соображала, к кому ей там обратиться. В это время дня все мало-мальски крепкие мужчины на полевых работах, дома остались одни женщины. Может быть отец? Но нет, он с утра отправился за три мили от дома к одной старой женщине которая попросила его приехать, потому что она умирает, – правда, уже не в первый раз. Так что, по мнению Шенды, особой срочности в визите викария на самом деле не было. Просто он такой красивый и обходительный, многие женщины в округе пользовались любым предлогом, чтобы залучить его к себе. Кому не приятно провести часок-другой в мирной беседе с любезным джентльменом, который с неизменным сочувствием выслушивает все, что ему ни расскажешь.

– Если не вернусь к обеду, – прощаясь, сказал викарий дочери, – не беспокойся обо мне.

– Я уже настроилась обедать в одиночестве, – отозвалась Шенда. – Миссис Ньюком уж конечно заколет «откормленного тельца», или кого там она сочтет подходящим, так что у тебя будет случай полакомиться чем-нибудь вкусным. Отец засмеялся.

– Угощение у миссис Ньюком отменное, кто спорит, – сказал он. – Но в уплату за него мне придется выслушать бесконечный скорбный перечень ее страданий, как телесных, так и духовных.

Шенда обняла отца за шею.

– Ах, батюшка, – проговорила она, – мне так нравятся твои шутки! Мама бывало всегда им смеялась.

Отец поцеловал ее, но она заметила боль в его взгляде и пожалела, что напомнила ему о матери.

Трудно себе представить, чтобы два человека могли быть счастливее друг с другом, чем преподобный Джеймс Линд и его красавица жена Дорин. Они поженились, преодолев многомесячное сопротивление обоих семейств. И несмотря на мрачные прорицания, что они еще в этом раскаются, жили необыкновенно счастливо.

Джеймс был третьим сыном обедневшего пэра, владевшего малодоходным имением среди пустошей Глостершира. Отец его отказывал себе во всем, чтобы иметь возможность послать старшего сына в тот же полк, где раньше служил сам. Второй его сын был с детства инвалидом, на его содержание тоже требовались деньги, и немалые. Так что третьему сыну, Джеймсу, он мог предложить только церковь в своих владениях и с ней совершенно жалкое, почти издевательски скудное жалованье.

Джеймс и Дорин считали, что на свете имеет значение только их чувство. Они вселились в бедный и тесный домик при церкви и наполнили его любовью.

И только когда на свет появилась Шенда, ее родители стали немного практичнее. Джеймс съездил к епископу, и тот предложил ему приход в Эрроухеде. Граф Эрроу, как человек состоятельный, мог предложить священнику у себя в деревне вполне приличное обеспечение.

Новый дом восхитил Джеймса и Дорин, Он был небольшой, старинной постройки очень милый с виду и в хорошем состоянии.

Джеймс, будучи благородного происхождения и к тому же прекрасно ездивший верхом, был естественно принят в местное общество. Перед супругами открывалось блестящее будущее.

Но тут разразилась война, и все разладилось. Потом, на краткое время, пока длилось ненадежное перемирие 1802 года, вроде бы немного полегчало. Но военные действия возобновились, жить опять стало трудно, все вздорожало, а денег не было.

И вдруг на исходе долгой зимы умирает от пневмонии мать Шенды. Только сейчас, казалось Шенде, мама была живая, улыбчивая, ласковая, а в следующее мгновение ее уже несут на кладбище, и вся деревня оплакивает ее уход.

Два последних года после смерти матери Шенда старалась, как могла, сделать жизнь отца если не счастливой, то хотя бы сносной. Но с каждым днем это становилось все труднее и все меньше было у них денег на пропитание. А отец еще, по старой привычке, помогал нуждающимся.

– Хозяин последнюю рубашку отдаст, если у него попросят, – с укоризной говорил Шенде кто-то из слуг. Это была правда, Шенда пробовала возражать, но знала, что отец ее не послушает.

– Не могу же я допустить, чтобы бедняга умер от голода, – увещевал Шенду викарий, когда та начинала горячиться.

– Ах, батюшка, голодная смерть угрожает не хитрому попрошайке Неду, а нам с тобой!

– Ничего, я уверен, мы как-нибудь обойдемся, родная, – успокаивал ее отец и тут же спешил на помощь к кому-то еще.

Его здоровье беспокоило Шенду. Всю минувшую зиму викарий уходил из дому в любую погоду, наконец простудился и ночами не мог уснуть от кашля. Она заваривала ему питье из трав с медом по старинному рецепту матери, но что-то незаметно было, чтобы оно помогало. Добротная, сытная пища три раза в день – вот что ему было нужно. Но это лекарство им было не по карману.

– Может быть, когда приедет молодой граф, – поделилась своими надеждами Шенда со старой Мартой, последней прислугой в их доме, – он поймет, что папе следует увеличить жалованье, ведь цены так выросли, что на прежнее содержание не проживешь.

– Так нешто он возвернется, пока война? – покачала головой Марта. – А до той поры уж мы все будем лежать в земле, и оплакать нас будет некому. Все этот «Бони» виноват, он один!

И правда, думала Шенда, во всех несчастьях в Эрроухеде виноват Бонапарт. Это из-за «Бони» двое мужчин вернулись в деревню калеками, один без ноги, другой без руки. Из-за «Бони» кладовка в доме викария стоит пустая, хоть шаром покати.

«Отца я попросить о помощи не могу, – думала Шенда теперь, не сбавляя шагу. – К кому же обратиться?»

Но тут, уже недалеко от опушки, она с удивлением увидела на тропе всадника. Незнакомый джентльмен ехал навстречу ей неспешным шагом, то появляясь, то пропадая между деревьями. Шенда подбежала к нему. Это был сравнительно молодой человек, темноволосый, высокая шляпа лихо заломлена, белый галстук повязан прихотливым узлом, уголки стоячего воротника касаются щек. Дольше разглядывать не было времени, слава Богу, что ей встретился мужчина.

– Помогите мне! – задохнувшись от спешки, с трудом выговорила Шенда.

Джентльмен окинул взглядом ее волосы, растрепавшиеся от быстрого бега и завившиеся колечками на лбу. Убедившись, что он ее услышал, она попросила уже более связно:

– Скорее! Пожалуйста, пойдемте со мной… Моя собака… попала… в капкан!

Джентльмен приподнял брови, удивленный ее взволнованным тоном, но она не стала ждать, пока он ответит, а только сказала: «Следуйте за мной!» – и побежала по мшистой тропе туда, где остался Руфус. Бедный песик лежал смирно и жалобно повизгивал. Шенда бросилась на землю рядом с ним, лишь краем глаза заметив, что джентльмен остановил лошадь, и спрыгнул с седла. Подойдя ближе, он сказал: