круша.

Зажигающий эксперимент творишь,

с интересом следя за мной:

продержусь сколько, выдержу странный ритм

и накроет когда волной?

Как на то, все слова, что с любимых уст,

весь поток твой ловлю собой,

ощущая в мгновение радость, грусть

сразу телом всем и душой…

То на крыльях лечу в небеса на раз,

если даришь свою любовь,

то от мрачных гнетущих и колких фраз

опускаюсь на дно, с мольбой…

И мой нерв оголён, в миг любой пойдёт

замыкание пылких чувств…

…Не касайся меня ледяным дождём,

чтоб узнать, как я током бьюсь…

Идеальный путь

Меня идеальные люди вскружили

хрустальной волшебной мечтой,

торжественным миром в изысканном стиле

легко поманив за собой.

В их жизни красивой шаг влево, шаг вправо

затянут железным ремнём,

а правила, нормы доводятся браво,

внедряются догмы во всё.

Попасть в этот круг как же хочется остро,

спешу на пленительный свет,

вдыхаю студёный пронзительный воздух,

мороз выдыхаю в ответ.

Вещаю лишь то, что услышать желают,

чтоб в моду чужую войти.

Внутри — возмущение, я выгораю,

идя по такому пути.

Теряю отчаянно всю самобытность,

уж думаю как большинство.

Высокая и идеальная личность

зажала моё естество.

Мой внутренний мир беспощадно раздавлен

красивою глыбою льда.

Исчез вдруг надежный и крепкий фундамент,

а в сердце закралась зима.

И в мире хрустальном холодном и звонком

блуждает живая душа,

она затерялась в возвышенной гонке,

свой путь идеальный верша.

Ходи, танцуй и смейся, но молчи

Прекрасный взор глубок, открыт и чист,

копна волос, уверенная стать.

«Ходи, танцуй и смейся, но молчи!» –

такой совет ей принято давать.

Все на прицеле держат жизнь её:

кто — сладострастно, с мыслью про искус,

а кто — направив критики ружьё,

словами больно бьёт, войдя во вкус.

Ведь красоту ей дамы не простят,

злорадство, ревность, зависть — их контент.

И пересуды мчатся по пятам.

Но лишь смельчак ей скажет комплимент.

А чаще смел, кто дерзок и чванлив,

несёт банальность просто, на раз-два.

А нужен ей подобный «эксклюзив»?

И благородство есть ли в тех словах?

Им не важны её ум, интеллект

и безразличны к пламени души.

Но интересен каждый выход в свет,

чтоб вслед направить свой привычный шип.

Да, красота чудесна и светла,

но на виду чрезмерно многих глаз.

А счастью надо камерность тепла

и с кем-то близким пониманья связь.

Она кричала. Он курил

Она кричала, с ног сносил эмоций шквал:

«Твоё бесчувствие сражает наповал!

Не достучаться — в глас рыдай, а хоть бы хны!

Толстенной коже позавидуют слоны!»

В её стенаниях звучал сплошной надрыв.

Он отрешённо наблюдал и лишь курил.

Невозмутим, непробиваем, как в броне,

и равнодушием наотмашь бил по ней.

А в это время учащался пульс его,

адреналин, давленье вверх, но что с того?

«Он — толстокож», — постановил давно наш мир,

всю жизнь свою на то держать ориентир.

Девчонки плачут, но не должен ныть мужик!

Молчать и думать — по-мужски, так надо жить.

Для проявлений чувств здесь поводов в обрез.

Спокоен внешне, но его молчанье — крест.

Стресс нарастает, напряжение в груди

и не понятно, как от этого уйти.

Внутри — пожар, но не найти уместных слов.

Он, отстранясь, в «копилку» чувства прячет вновь.

О любви и долге

Как-то раз приснился сон странный –

окунулась в мир, где голь чувств.

Ради долга в душах сплошь раны,

отчуждение царит, грусть.

Перешла любовь в разряд «надо»,

в том для жизни насаждён толк.

Хочешь, нет — к чему твоя правда?

Серой массой исполняй долг!

На свободу чувств дано вето,

за фасадом от того боль

и ознобом от сердец веет,

но примерил каждый ту роль,

как предписано, несёт в жертву

время, силы и свою жизнь.

Ради праведных доктрин с детства

привыкает жить среди лжи.

Быт рисуется вполне стильным.

Нерушим завет общин тут.

Только души без любви стынут,

за предательство себя — суд.

Как же встроились легко в льдины,

зачеркнув в своих глазах блеск…

Сон привиделся совсем дикий.

Жизнь — любовь, лишь в этом смысл есть!

Отпечаток

Самозабвенно правит балом случай.

Рассчитывая каждый шаг и чих,

он сталкивает избранных двоих

в сплетеньях мироздания излучин.

Тандем тот может сделаться колючим,

коль в царстве чувств безоблачно-цветных

врасплох сведёт к нулю один из них

другого суть, тем растворяя лучик.

Но возродится через терний сонм

душа живая с россыпью заплаток,

поэзии доверит странный сон –

печали светлой лёгкий отпечаток.

И мир увидит вдохновенный стих,

где между строк любви изящный штрих.

Мы все одиноки

Мы все одиноки. И всех что-то гложет.

Случаются встречи, надежда на счастье.

Зайдёт кто-то в гости. Задержится, может,

Уйти что бы после, разбив нас на части.

И вновь одиночество дышит в затылок,

Ему всё равно, что ты хочешь другое.

А тот, кто так нужен, и сердцу кто мил так,

Тот хлопнет лишь дверью, как будто чужой он.

Ничто не понятно. Но, снова в потёмках

Загадка души так к себе зазывает,

И бабочкой мчишься на мнимое солнце,

Чтоб после лишь память внутри согревала.

Случайные люди. Чужие глубины.

Мгновение вместе. Потом всё как в дымке.

И будет ли встреча — гарантий нет ныне.

И жизнь так проходит с Судьбой в поединке.

Теряем мы что-то, находим вдруг после:

Кто — в сердце осколки, кто — крылья и песню.

Заполнен мир прошлой ушедшей за звёзды

Фантомной любовью. И каплей надежды.

О пути моей души есть догадка

О пути моей души есть догадка:

увидала я в тиши старца как-то,

через поле брёл, смурной, тропкой пыльной.

Лишь котомка за спиной, сам — как ссыльный.

Мне поведал — загубил человека

и отныне свет не мил — нет в нём света.

С измождённою душой бродит всюду,

о прискорбии порой молвит людям.

Призадумалась о том, в чём с ним схожа?

Не узнать родную боль было сложно:

чувство горечи в душе от излома,

безысходности клише так знакомо.

Бередит душа всю жизнь то и дело.

С укоризной чтоб не жить безраздельно,

уезжаю