Близнецы осмотрели кабинет, заставленный низкими партами и стульями, стоящими в два ряда в каждом по четыре. Там был только один мальчик их возраста. Другим было на вид лет семь- восемь, и они удивлëнно глазели на близнецов.

«Неприлично даже как-то», — подумали они.

Деление на классы в музыкальной школе было по годам обучения, а не по возрасту. Мальчик своими пронзительными голубыми глазами смотрел в затылок учительницы, она писала на доске какие-то символы, непонятные для близнецов.

Рина с Киром сели за этим мальчиком на третью парту. Тот, повернувшись, произнëс:

— Я Фил, — протянул он руку.

Теперь он смотрел прямо в глаза близнецов и улыбался.

Друзья познакомились с Адрианом, наткнувшись на него в кабинете директрисы. Рина, Кир и Фил шумели и смеялись.

«Не похоже, чтобы они расстроились» — подумал Риан, не удивившись.

Собственно, самой директрисы в кабинете не было. Это отчасти оправдывало их громкое поведение.

— А вас за что? — поинтересовался русоволосый мальчик с нежными чертами лица, глядя на них, и перебивая рассказ Фила об одной из их учительниц.

— Прогуляли сольфеджио. — ответила Рина, — А ты?

— Опоздал на пять минут, — усмехнулся тот, проведя рукой по затылку.

— Всего-то? Очень справедливо. Почему мы не видели тебя на занятиях? — спросил Кир.

— Уже четвëртый год учусь. Я Адриан, можно просто Риан, — протянул он руку.

— То есть тебя пытают этим уже четыре года? Ужас какой, — пожалела его Рина.

— Не то чтобы, я ни разу не прогуливал. Но свободного времени нет от слова “совсем”, — произнëс Риан, глядя на поворачивающуюся дверную ручку.

Глава 1

Поднимая голос на малую терцию выше и заканчивая петь, Рина быстрыми движениями пальцев перебирала струны электрогитары, висящей на её плече, отбивала такт правой ногой, при чëм игра и пение становились проще, внимательно смотрела на гриф, но пыталась отрывать взгляд в качестве тренировки, хотя это давно перестало быть для неё сложным. Сложным становился факт перебивания их музыки из других кабинетов: музыкальный диктант у младших на сольфеджио, с незатейливой детской песенкой, пение вокалиста, исполнение Чайковского на фортепиано, медленное проигрывание нот на балалайке, табулатуру которых только учили.

Она всегда пыталась выступить на отлично, не допустить неудачи, выдрессировывая и остальных трёх участников группы, хотя они сами оставались в музыкальной школе так долго, что на пальцах перестали образовываться мозоли. Рина, будучи единственной девочкой среди них, была их негласным лидером, добиваясь и отдельного помещения для репетиций, и дополнительных занятий у преподавателя ансамбля, занимающегося также с подобными коллективами, играла решающую роль при решении как и когда выступать и где работать. Остальные ничуть не противились этому, а полностью доверяли подруге. Группа могла подставлять их «любимую директрису» постоянно, но тех настолько часто грозились исключить, что энтузиазм упал.

Рина любила музыку, как и еë друзья, но они четверо разводили руками, не зная, на чëм будут зарабатывать.

В этап кризиса, музыкальная школа подбирала подходящие кандидатуры на группы, выступающие и защищающие честь школы.

Вначале дуэтом стали исполнять музыку близнецы и для себя, и на концертах. Их заметили пара пока что адекватных учителей, учащих другие классы, и поставили ультиматум, по которому нужно было выбрать себе бас-гитариста и второго вокалиста или пианиста. Им предлагали развешивать объявления по набору или устроить его сразу в музыкальной школе. Близнецы пропустили их слова мимо ушей, смотря на расписание, развешенное на первом этаже и ища имена Фила и Адриана.

Кроме того, в разные районы и города выезжал их хоровой коллектив, но не выигрывал, хотя держащийся у них статус победителей, существовавший пару лет назад сохранялся, не давая относится к ним с пренебрежением.

Рина осматривала маленькую комнату для репетиций, выделенную им школой: потрескавшиеся стены нежно-розового цвета вызывали отвращение, покрашенные лет десять назад, судя по оттенку. а отходящий грязный линолеум был настолько убогим, что за всю учёбу в музыкальной школе, они приносили сменную обувь лишь несколько раз: на первый учебный день, и на концерты, боясь изуродовать их любимые ботинки. Это бы не было большой проблемой, если бы не их гонения от уборщицы с тряпкой, лишь угрожающей, а не выполняющей свою работу.

Барабанная установка, занимающая четверть помещения, била по ушам, из-за маленького кабинета и была электронной, отчасти выкрашенной в бордовый цвет. Старое потëртое фортепиано стояло справа от неë, накрытое тканью, с деревянным стулом за ним. На этих стенах висели ненадëжные, прибитые держатели для гитар, одна из которых всë же была там. Проходить мимо этой стены прямо под гитарой было чем-то вроде запланированного суицида. Все, кто играли на гитаре предпочитали класть их на фортепиано или ставить рядом, чем давать стенам дополнительный шанс обрушиться на них.

Рина взглянула на Фила, стоящего к ней полубоком справа, чья игра на бас-гитаре была незаметна. Его пальцы передвигались по грифу на легато с одного лада на второй так же незаметно. Мелодия была не сложной. У группы не возникало с ней тех проблем как с некоторой классической музыкой, что заставляли их играть на уроках по специальности.

В противоположной стороне стояло пустое фортепиано, а его хозяин, Адриан, которого все называли Рианом, реже Андреем, считая его имя слишком выпендрёжным, сейчас стоял рядом с Риной у микрофона и допевал последние ноты.

Проиграв последние басы, Фил снял гитару с плеча, задевая ремнём тёмные волосы и не дожидаясь окончания, под возмущëнные взгляды, подошёл к барабанной установке, спихивая Кира со стула.

— Эй! Я сейчас засуну эту палочку так глубоко тебе в задницу, что ты ей поперхнёшься! — возмутился барабанщик, сидя на грязном холодном полу, махнув на первое определение рукой.

Кир протянул ладонь, уже почти лёжа:

— Помогите мне встать, я уже старпëр, — усмехаясь, и выпрямляя спину, под хруст той говорил он.

— На коленях уже не держишься? — сказала Рина со смешком.

— У него биполярка, ты только посмотри, Рин, я же говорил, а ты не верила!

— закивал головой Фил, поворачиваясь к подруге, находящейся с широкой улыбкой на лице, сдерживая смех.

— А у тебя аутизм! — вновь возмутился Кир, — А ты вообще предательница! — наигранно грустно указал он на Ворожею.

Рина сняла гитару, положила её на фортепиано под тихий стук дерева и струн, и протянула руку брату, сжимая его ладонь, и поднимая:

— Какие таблеточки купить? Или уже не помогут? — наигранно ужаснулась та. — А хотя! Не смей сдохнуть! Нам твой труп что-ли потом убирать? Лежать вонять будешь. И ты видел сколько стоят похороны? Гроб, место на кладбище, поминки, такие траты! — брат-близнец