услышал? Это было маловероятно, да и слишком поздно, если только тот не являлся снайпером, способным оценить ситуацию и выстрелить в течение пары секунд. Скорее всего, часовой остановился, чтобы покурить и полюбоваться залитой лунным светом панорамой, которую наблюдал оператор дрона. Обрамленный стенами ущелья, на фоне громоздкого темного монолита бетонной стены серебристый поток воды вырывался из водосбросного люка и стодвадцатиметровыми каскадами устремлялся в сверкающее внизу водохранилище.

Но ничего не происходило. Время будто остановилось, и человек почувствовал: должно быть, что-то пошло не так. Если взрывное устройство не сработает, агенты ФБР найдут квадрокоптер и бомбу целыми, и, несмотря на все предпринятые им меры предосторожности, у них будет над чем поработать. Запаниковав, он подумал о Шэрон, Ким и Гасе, о том, как перевернется их жизнь, если его поймают. Самое доброе, что он мог для них сделать, – это избавить от кошмара суда, поэтому носил пилюлю с ядом с собой, куда бы он ни пошел.

Он увидел взрыв раньше, чем услышал его. Завеса огня накрыла низовую сторону плотины до самого гребня. Мощная ударная волна с неистовым грохотом прокатилась по ущелью. Но плотина не рухнула сразу, да мужчина и не ожидал этого. Атака на Всемирный торговый центр[4] с ужасающей ясностью продемонстрировала, что нет необходимости в том, чтобы взрыв мгновенно уничтожил объект, – нужно всего лишь нанести структурный ущерб конструкции, достаточный для того, чтобы вес, давление и сила тяжести довершили ее разрушение. Нападавший использовал ту же концепцию. Взрыв должен был лишь подорвать конструктивную целостность арочной плотины в критической точке. Тысячи тонн воды реки Снейк быстро сделают все остальное.

На протяжении нескольких секунд, протекавших мучительно медленно, все как будто оставалось прежним. Мантия пламени снова свернулась. Вслед за оглушительным грохотом взрыва наступила тишина. Затем сквозь первые трещины начали просачиваться маленькие струйки воды, словно над водохранилищем одновременно открылась дюжина новых водосбросов.

Человек не стал дожидаться, пока река разнесет плотину: он не находил никакого удовольствия в разрушении и смерти, хоть и планировал это месяцами. Он уже видел приближающиеся огни и слышал сирены. Не пройдет и двадцати минут, как сюда прибудут вертолеты. Он уложил вещи в рюкзак, тщательно проверил, не оставил ли после себя какой-нибудь мелочи, забрался на мотоцикл и устремился в ночь к своему фургону, который кружным путем отвезет его к тем, кого он любил.

Глава 2

Том прибыл в гостиничный бар на пять минут раньше, но его отец был уже там, одолев полстакана скотча и поглядывая на часы. Он не поднял головы, когда Том приблизился к нему сзади, а только сказал:

– Думал, у тебя какая-то романтическая встреча. Зря я в это поверил.

Том отметил про себя тонкую полоску зеркального стекла над баром, которая давала отцу прекрасный обзор. Том уселся на барный стул рядом с ним.

– Как ты долетел? – спросил он, протягивая правую руку. – Дай пять, папа.

Рукопожатие было твердым и коротким, не интимным жестом вежливости, а данью мужскому протоколу – чем-то вроде воинского приветствия.

– А как ты, черт возьми, думаешь? Толстая дама, сидящая рядом со мной, весила, наверное, килограмм сто пятьдесят.

– Ну, толстякам тоже нужно летать.

С сомнением хмыкнув, отец отхлебнул большой глоток скотча.

– Как там мама?

– Передает тебе привет.

– Чем она занимается?

– Ходит в читательский кружок.

– И что они там сейчас читают?

– Забыл спросить. – Том махнул рукой бармену. – Если тебе попадется что-нибудь интересное, вам будет о чем поговорить.

Отец поставил на стол свой стакан, посмотрев ему прямо в лицо, и Том сразу увидел, как тот постарел. Некогда густые, иссиня-черные волосы почти полностью исчезли, а немногие сохранившиеся пучки были редкими и совершенно седыми. Кожа на щеках отца обвисла, и у него появилась новая нервная привычка щипать и оттягивать эти складки. Это было кислое лицо несчастного старика, недовольного своей жизнью и страшащегося смерти.

– Пытаешься острить?

Подошел бармен, и Том заказал крафтовое пиво.

– По крайней мере, выпей со мной, – сказал отец.

– Я уже пью с тобой. Я только что заказал пиво. Ради бога, папа!

– Все это пустая затея.

Том заставил себя успокоиться.

– Послушай, я вовсе не хочу ссориться. Я рад тебя видеть. И рад, что ты приехал со мной повидаться. Мне жаль, что я не смог вырваться во Флориду на твой день рождения. Ты прекрасно выглядишь.

– Я приехал не для того, чтобы с тобой повидаться.

– Ну, хорошо. Я рад, что мы случайно встретились в этом баре. Как ты себя чувствуешь? Как тебе живется с кардиостимулятором?

– Тебе позволяют носить такую прическу?

Бармен принес пиво, и Том, улыбнувшись, кивком поблагодарил его и сделал глоток.

– Я же не в морской пехоте, отец.

– Твое счастье, – ответил бывший капитан морской пехоты.

Оба замолчали. Висевший над баром телевизор транслировал матч по смешанным единоборствам, где один из бойцов, заняв доминирующее положение, молотил другого.

– Я скучаю по боксу, – в конце концов тихо произнес отец. – Это дерьмо убило бокс.

– Они хорошо подготовлены. Удары локтями – это приемы тайского бокса.

– Я бы предпочел Джо Фрейзера или Роберто Дурана[5]. – Отец Тома допил скотч и жестом попросил бармена снова наполнить стакан. – Ну, и как тебе это нравится?

– Ты имеешь в виду работу?

– Никогда бы не подумал, что ты будешь заниматься этим.

– Спасибо. Я только приступил, но пока мне нравится.

– Твоя мать говорит, что тебя включили в большую оперативную группу.

– Всего неделю назад. По тому парню, который все взрывает. По Зеленому Человеку.

Отец скривился, словно попробовал что-то отвратительное.

– Его так называют либеральные СМИ.

– Папа, его все так называют.

– Это чтобы сделать его героем.

– Даже Бреннан так его называет.

– Для тебя он мистер Бреннан.

– Нет, для меня он помощник директора, специальный агент, ответственный за оперативно-тактическую группу, воплощение Бога – Бреннан. Он называет этого парня Зеленым Человеком.

– Джим Бреннан молодец. Ты с ним знаком?

– В оперативной группе больше трехсот агентов. Он проводит большие брифинги, а я сижу сзади и стараюсь пукать не слишком громко.

– Стало быть, он не знает, кто ты такой?

– Зачем ты об этом спрашиваешь?

Бармен налил отцу щедрую порцию скотча, и тот, достав из бумажника двадцатку, положил ее на полированную дубовую стойку.

– Я мог бы позвонить.

– Нет, сэр.

– В мире полно людей по фамилии Смит. Он захотел бы узнать…

– Ты уже сделал свою карьеру. Позволь мне сделать свою.

Его отец кивнул и посмотрел на часы.

– Ну что ж, давай. А мне скоро ложиться. Рано утром я уезжаю.