Лео был ее ядом. Из-за него она утратила разум и здравомыслие. Тоскуя по нему, она не могла ни есть, ни спать. Даже теперь ее мучили воспоминания о тех кратких мгновениях беспредельного счастья, что ей довелось испытать вместе с ним, словно они не канули безвозвратно в прошлое, а сияли, незапятнанные, незамутненные, среди унылых руин ее злосчастного замужества. Но как сбросить с себя его чары? Как освободиться из этого плена? Они поженились год назад, устроив пышную свадьбу. Брайони не поскупилась на торжество: ей хотелось показать всему миру, что из всех женщин Лео выбрал именно ее.

Гром гремел так, словно на улице взрывались артиллерийские снаряды, но в доме царила гнетущая тишина. Ни шороха шагов, ни скрипа половицы в соседней комнате — спальне Лео. Брайони так и не уловила ни звука, сколько ни прислушивалась.

Темнота душила ее.

Она тряхнула головой. Если не думать о своей загубленной жизни, день за днем работая до изнеможения, то можно притвориться, что их брак не обернулся полнейшим кошмаром. Однако именно так и случилось.

Замужество стало ее истинным проклятием. Союз холодный, как сама Гренландия, и такой же бесплодный.

Решение пришло с очередной вспышкой молнии. Что может быть проще? У нее достаточно денег, чтобы заплатить законникам и добиться признания брака недействительным. Стряпчие легко сфабрикуют нужные бумаги и опротестуют брачный договор. Придется пойти на маленькую ложь, заявив, что супруги никогда не вступали в брачные отношения.

Тогда она смогла бы уйти от Лео, покончить с опасной, разрушительной игрой, приведшей ее к краху. Единственной игрой всей ее жизни, окончившейся так бесславно, ведь она, Брайони, оказалась скверным игроком.

Тогда она смогла бы забыть о своем разбитом сердце и о том, что все пережитое ею вместе с Лео обернулось горьким разочарованием, гибельным, как гнилое малярийное болото. Тогда она смогла бы снова вдохнуть полной грудью.

Но это невозможно. Она не в силах покинуть Лео. Стоит ему улыбнуться, и ее тело наполняется легкостью, словно она ступает по лепесткам роз. Те несколько поцелуев, что она позволила ему сорвать с ее губ, были сладостны, как молоко с медом.

Если она добьется своего и брак признают недействительным, Лео женится на другой, и та женщина станет матерью его детей. Детей, которых сама она не сможет ему дать.

Нет, она не позволит Лео забыть ее. Она вынесет все, лишь бы остаться с ним.

Брайони содрогнулась от отвращения к себе, к тому жалкому хнычущему созданию, в которое превратилась.

Она любила Лео, ненавидя его и себя.

Обхватив руками плечи, Брайони медленно раскачивалась, сидя на постели, глядя во мрак, не желавший рассеиваться, а когда с наступлением утра в комнату вошла служанка, все еще сидела на кровати, прижав колени к подбородку.

Молли подошла к окну, отдернула шторы и раскрыла ставни, впустив в комнату солнечные лучи. Налив госпоже чаю, она приблизилась к постели и с грохотом уронила поднос.

— Ох, миссис! Ваши волосы! Волосы!

Брайони безмолвно подняла голову.

Молли бросилась к туалетному столику и вернулась с зеркальцем.

— Посмотрите, миссис!

Брайони решила, что выглядит вполне сносно для женщины, не спавшей более трех суток. Потом она заметила белую, как сода, прядь шириной примерно в два дюйма.

Зеркальце выскользнуло из ее пальцев.

— Я достану немного ляписа и покрашу седую прядку, — предложила Молли. — Никто не заметит.

— Нет, только не ляпис, — машинально возразила Брайони. — Он вреден.

— Ну тогда железный купорос. Или смешаю хну с нашатырным спиртом, правда, не знаю, что из этого выйдет…

— Да, ступай приготовь эту смесь.

Когда Молли ушла, Брайони снова взяла в руки зеркало. С белой прядью в волосах она выглядела непривычно и казалась до странности беззащитной, уязвимой. Седина выдавала слабость и горькую опустошенность, которую она так тщательно скрывала. Как ни печально, ей некого было винить, кроме себя самой. Будь прокляты ее необузданные желания, пустые иллюзии и готовность пожертвовать всем ради призрачного счастья — плода больного, воспаленного ума.

Отложив зеркало, Брайони вновь зябко обхватила руками колени и принялась раскачиваться. Через несколько минут в комнату ворвется Молли с краской для волос, а после нужно будет встретиться с Лео, чтобы спокойно и разумно обсудить расторжение брака.

Но прежде она может дать себе маленькую поблажку.

— Лео, — шепнула она. — Лео, Лео, Лео. Кто бы мог подумать, что все так закончится?

Разве этого она ждала?

Долина Румбур

Округ Читрал

Северо-западная пограничная провинция Индии[2]

Лето 1897года

В ярких лучах послеполуденного солнца белая прядь в угольно-черных волосах Брайони казалась узким шрамом. Она начиналась у самого лба, ближе к правому виску, и тянулась к затылку, вплетаясь в пышную прическу и создавая причудливый, мрачноватый узор.

Лео испытал странное чувство, когда увидел эту белую прожилку. Нет, то была не жалость. Брайони вызывала у него не больше жалости, чем одинокий гималайский волк. И не нежность: мисс Аскуит с ее холодным сердцем и бесчувственным телом давно отгородилась от него глухой стеной. То были отголоски воспоминаний о былых надеждах, одних, полных невинности и простодушия.

Одетая в белую блузку и темно-синюю юбку, она сидела на берегу быстрой реки, между двумя удочками, закрепленными в десяти футах друг от друга, и лениво чертила прутиком узоры на зеленовато-голубой поверхности воды. Рядом стояло ведро. По другую сторону реки, в узкой пойме, светились золотом поля озимой пшеницы: колосья созрели для жатвы. На прибрежном откосе тесно лепились друг к другу крошечные прямоугольные домишки из дерева и камня, похожие на россыпь игрушечных кубиков. За деревней склон становился еще круче, там тянулась тонкая полоска ореховых и абрикосовых деревьев, за которой виднелись голые кости холмов — обнаженные скалы с редкими точками кустарника да парой неустрашимых гималайских кедров, отчаянно цеплявшихся за камень.

— Брайони, — начал Лео. У него невыносимо болела голова, но он должен был заговорить.

Мисс Аскуит осталась неподвижной. Прутик выскользнул из ее пальцев, подхваченный быстрым течением, легко заскользил вниз по реке, ударился о камень, завертелся и понесся дальше. Не отрывая взгляда от воды, Брайони обхватила руками колени:

— Мистер Марзден, вот так неожиданность! Каким ветром вас занесло в эту часть света?

— Ваш отец болен. Ваша сестра послала несколько телеграмм в Лех и, не получив ответа, попросила меня найти вас.