– Благодарю… сэр. – Она взглянула на него в упор, без тени жеманства или кокетства, будто спрашивая о чем-то или испытуя. Глаза у нее были темно-зеленые, как бутылочное стекло. Нынче такой цвет радужной оболочки не в моде. Но кто знает, может быть, цвет глаз у нее натуральный?

Он вернул ей пластину и представился, назвав вместо фамилии прозвище:

– Платон Атлантида.

Она спросила в ответ:

– Вы любите погибшие цивилизации?

Получается, она знала, кто такой Платон Рассольников. Вряд ли она слышала про ученика Сократа и погибшую Атлантиду.

– О да… Особенно, если от них осталось золото. И как можно больше.

Она почему-то не улыбнулась – даже из вежливости. Напротив, нахмурилась. И тут какой-то человек (кажется, он вышел из бара, но, возможно, Платон и ошибался) подошел, или вернее, подбежал к женщине, бесцеремонно схватил ее за руку и потянул за собой:

– Уходим, скорее, уходим…

– Не хочу! – она почти закричала, и две нарядные дамы в очень дорогих и совершенно одинаковых черных платьях обернулись и строго поглядели на невоспитанную гостью.

– У тебя, еще есть кредиты? Кажется, ее спутник растерялся. Во всяком случае, он выпустил ее руку.

– Ты что, все проиграла?

– Думаешь, это сложно?

В отличие от наряда женщины, костюм мужчины был безупречен. Его обладатель говорил с заметным акцентом. Он был смуглолиц – гораздо темнее своей спутницы, – оливковый оттенок кожи казался почти натуральным – если что-то может казаться таковым в современном мире. Правильные черты контрастировали с высокими скулами, а седая шевелюра делала вид незнакомца чуточку театральным. Атлантида даже решил, что волосы у него крашеные – так они блестели в свете вечных светильников. Мужчина был среднего роста и широкоплеч, но при этом не казался громоздким.

– Я бы мог в обмен на пластинку ссудить вас некоторой суммой, – небрежно предложил Платон и поправил цветок кактуса в петлице.

Женщина испугалась (или изобразила испуг) и бросила взгляд на своего спутника. Мужчина несколько секунд молча смотрел на Атлантиду. При этом на мгновение показалось, что незнакомец вообще отключился. А придя в себя, он радостно улыбнулся, ухватил археолога за локоть и отвел в сторону, подальше от окошка несговорчивого клерка.

– И сколько вы дадите?

– Можно еще раз взглянуть на вещицу?

– Кресс! – позвал он женщину. Та подошла. – Покажи пластину. Она, между прочим золотая. – Мужчина рассмеялся.

Возможно, он надеялся, что Платон сейчас отвалит ему гору кредиток, и странная парочка сможет играть сегодня до утра. Пластина вновь очутилась в руках Атлантиды. Несомненно, немертейское золото и несомненно – какой-то другой раскоп. Не главная гробница. Но ведь в прочих ничего не нашли, кроме огромного количества глиняных сосудов, причем все – одинаковой формы, все черные, с очень сложным орнаментом. Причем орнаментом одним и тем же, идеально повторяющимся от кувшина к кувшину с точностью если не до микрон, то хотя бы до миллиметров. Или не там искали? Эта пластинка была куда тоньше тех восьми из главной гробницы… Да и узор другой. Безусловно – что-то новое. Или артефакт не с Немертеи? Уж больно странный узор. Сильно отличается от классического. Или все-таки Немертея?

– Триста кредитов, – уверенно заявил Платон. – Антиквары не дадут вам ни кредитом больше.

Он не обманывал. И эти двое тоже знали, что не обманывает. Ясно, что они побывали у антикваров прежде, чем отправиться в казино. Итак, парочке черных археологов повезло – то ли эти двое задержались на Немертее из упрямства, то ли заскочили туда ненароком (второе более вероятно), наугад заложили взрывчатку, включили команду роботов-землесосов и… провалились в погребальную камеру, полную древнего золотишка. “Мечта любого чернушника”, – усмехнулся про себя профессор Рассольников.

– Хорошо, – сказал мужчина, – Пусть будет триста.

– Вам удобнее фишками? – спросил Атлантида. Женщина снисходительно усмехнулась, находя шутку неудачной, а мужчина и вовсе не заметил насмешки, произнеся торопливо:

– Конечно, фишками.

Платон протянул кредитку в стеклянное окошечко. Если бы можно было надеяться добыть из клерка за стеклом хоть крупицу информации, Атлантида непременно взял бы парня в оборот. Но Платон знал, что это бесполезно. Получив фишки, парочка тут же направилась в игорный зал. Разумеется, фишек им хватит минут на пятнадцать-двадцать, не более. Стоит подождать, не предложат ли они, проигравшись, еще какой-нибудь золотой артефакт? Хотя, скорее всего эта пластина последняя – уж больно они нервничали.

Платон заглянул в бар и заказал коктейль “Черная собака” – три части золотой текилы, кока-кола, лед и вишенка в бокале. Обожал он этот напиток из сердцевины голубой агавы – “the agave teguilana weber azul” – одного из ста тридцати шести видов, агавы, произраставших когда-то в Мексике на Старой Земле. Многие по-прежнему, спустя тысячу лет, именуют агаву кактусом, хотя на самом деле агава – родственник лилейных. Атлантида любил все эти данные выложить какому-нибудь невежде, оскорбительно именовавшему его любимый напиток “кактусовой водкой”.

В баре никого не было.

Стены из антрацитового стекла украшали бледно-серые голограммы. На антигравитационных подставках в воздухе плавали золотистые шары светильников. Обнаружив посетителя, шары тут же устремились к Платону. Он оттолкнул один назойливый светильник, потом второй… Наконец вся стайка, повинуясь встроенным чипам, сбилась в углу бара в причудливую гирлянду. Атлантида мысленно попытался реконструировать погребальную-камеру главной гробницы Немертеи. Неужели этим ребятам удалось набрести на аналогичное захоронение? Археолог поморщился – зависть к удачливым коллегам может отравить жизнь честолюбцу. А Платон был честолюбцем и никогда этого не скрывал. Однако вряд ли эти двое сумели обнаружить что-то существенное – это Рассольников чувствовал интуитивно: не похожи они на людей, сделавших грандиозное открытие. Но что-то они нашли. И может быть, что-то еще, кроме золотых пластинок.

Браслеты? Кольца? Золотые наконечники для ногтей? Коробочки из-под благовоний?

Нет, это все староземное. Или с планеты Кемет из солнечной системы Ре. А в немертейской гробнице могли оказаться только золотые нити, черная керамика. И в небольшом количестве – пластины. Атлантида взглянул на часы. Пятнадцать минут миновали. Наверняка уже триста кредитов проиграно – пора возвращаться к окошку и предлагать азартным археологам новую порцию фишек в обмен на их находки. Платон вышел в холл. Знакомой парочки не было. У окошка какой-то господин в пиджаке с накладными плечами сгребал в карманы с мраморной доски только что купленные фишки.

– Дорогой, а ты купил на мою долю? – спрашивала его плохо реставрированная красотка с очень маленькой гладко выбритой головой. Рассольников направился в игорный зал. Неужели ребятам повезло, и на “19” наконец выпал выигрыш? Но в зале их тоже не оказалось. Атлантида обошел столы, заглянул в бары – безрезультатно. Парочка исчезла. Неужели он упустил их? Но… Вот идиот! Как ему не пришло это в голову с самого начала?! Они поставили все сразу и проигрались тут же, за минуту. Да, они глупцы, но и он хорош…