Я извинилась перед женщиной, а когда повернулась к Марти, он с силой толкнул меня в плечо.

Я споткнулась, но не упала. А потом вытянула ногу — и поставила подножку Марти.

Всю дорогу до выхода мы занимались тем, что ставили друг другу подножки и толкались. Люди с неодобрением смотрели на нас, но нам было все равно, потому что мы умирали со смеху.

— Знаешь, что самое крутое в этом фильме? — спросила я, отдышавшись.

— Нет. Что?

— То, что мы первые ребята в мире, кто его посмотрел.

— Точно! — Мы с Марти переглянулись.

Сегодняшний сеанс был специальным предварительным показом фильма «Улица Кошмаров». Мой папа работает с киношниками и достал два билета, так что мы с Марти были единственными детьми в зале.

— А знаешь, что еще там круто? — спросила я. — Монстры. Все они как живые, совсем не так, как спецэффекты.

Марти презрительно сморщил нос.

— Женщина — электрический угорь выглядела слабо. Похоже больше не на угря, а на простого червяка.

— Тогда почему ты подпрыгнул от страха, когда она выпустила электрический разряд и поджарила тех ребят?

— Я не подпрыгивал, — возмутился Марти. — Это ты подпрыгивала.

— Да неужели? Ты подпрыгнул, потому что все было очень правдоподобно, — настаивала я. — И ты вскрикнул от ужаса, когда из бункера с ядерными отходами вылез Ящер-мутант.

— Я поперхнулся!

— Да ты испугался до смерти. В этом кино чудовища смотрятся как настоящие.

— А что, если это все было на самом деле? — внезапно спросил Марти. — Что, если это никакие не спецэффекты, а самые взаправдашние монстры?

— Не будь дураком! Мы свернули за угол.

И оказались перед огромным Волкокрабом. Я не успела даже закричать. Волкокраб протянул клешню — и обхватил ею мою руку!

Я открыла рот, но оттуда вырвался только сдавленный писк.

За моей спиной раздался дружный хохот.

Огромные клешни разжались. Они были сделаны из пластмассы.

Из-за волчьей маски на меня смотрели чьи-то карие глаза. Я могла и раньше догадаться, что это актер в костюме Волкокраба, но я же не думала, что он будет здесь стоять.

Я просто сильно удивилась, только и всего.

Внезапно все озарилось яркой вспышкой — кто-то из зрителей сфотографировал «монстра». На стене висел большой красно-желтый плакат: «ПУТЕШЕСТВУЙ ПО УЛИЦЕ КОШМАРОВ НА КОМПЬЮТЕРЕ».

— Извини, что напугал тебя, — тихо сказал человек-«Волкокраб».

— Да ее напугать ничего не стоит! — тут же влез Марти.

Я с силой двинула его локтем под ребра, он засмеялся, и мы пошли прочь. Обернувшись, я увидела, что «Волкокраб» машет мне «клешней».

— Надо подняться к отцу, — сказала я Марти.

— Как это я сам не догадался? Марти считает себя таким шутником!

Офис отца находится в этом же здании, на двадцать девятом этаже. Мы быстро прошли к лифту в конце холла.

У моего папы настоящая крутая работа. Он занимается парками отдыха.

Он был одним из создателей Парка доисторических животных, где вы оказываетесь словно в далеком прошлом. В парке множество самых разных аттракционов, а вокруг бродят огромные динозавры-роботы.

Кроме того, папа работал над экскурсией по студии «Фэнтези-фильмз». О ней знают все, кто хоть раз побывал в Голливуде.

Это папа придумал, что человек проходит сквозь подобие огромного экрана и оказывается в мире кино. Там можно побывать в любом фильме, который вам нравится.

Я, конечно, немного хвастаюсь, но папа очень умный, а уж в конструировании он просто гений! Мне кажется, он самый известный в мире создатель роботов. Его роботы умеют делать все на свете!

Мы с Марти вышли из лифта на двадцать девятом этаже и направились к офису моего отца.

Место, где папа работает, похоже на большой магазин игрушек.

Офис битком набит куклами — героями фильмов, рекламными плакатами и моделями монстров.

Мы с Марти обожаем тут бродить, разглядывая новые и старые «экспонаты». У папы масса крутых вещичек из «Улицы Кошмаров» — например, когти девушки-волчицы из серии «Ночные страхи на улице Кошмаров». Он хранит их в стеклянной банке на подоконнике.

На стенах висят плакаты с картинами из дюжины разных фильмов. На длинном столе отец сейчас разместил модель «Неваляшки» — поезда, вагоны которого во время движения поворачиваются вокруг своей оси.

Кроме того, у отца есть модели трамвайных вагончиков, маленьких поездов, самолетов, ракет и даже серебристая пластиковая космическая тарелка. Она радиоуправляемая, так что папа может заставить ее летать по комнате.

Потрясная работа! Я всегда думала об офисе отца как о самом интересном месте на Земле.

Но сегодня, когда мы с Марти зашли к отцу, он был чем-то встревожен. Он сидел, прижав к уху телефон, и смотрел в пол. Одной рукой он потирал шею.

Мы с отцом вообще-то совсем не похожи друг на друга. Я низенькая и темноволосая, а он высокий и худой. И у него светлые волосы, хотя их осталось не так и много. Он лысый.

Папа легко краснеет.

Когда он разговаривает, у него щеки становятся пунцового цвета. И еще он носит большие круглые очки с затемненными стеклами, за которыми прячутся проницательные карие глаза.

Мы с Марти остановились на пороге. Мне показалось, что папа нас не заметил. Он расстегнул воротник рубашки и ослабил узел галстука.

Потом что-то пробурчал в телефонную трубку. Мы с Марти тихонько прошли внутрь.

В конце концов, отец закончил разговор. Поднял голову и увидел нас.

— Привет! — На его щеках расцвели два алых пятна.

— Пап, что случилось?

Он вздохнул. Затем снял очки и потер переносицу.

— У меня очень плохие новости, Эрин. Очень плохие.

— Пап, что случилось? Что? — закричала я. И тут же увидела, что он улыбается. И поняла, что меня снова провели.

— Попалась! — с довольным видом сказал отец. Его карие глаза весело блеснули. — Ты каждый раз ловишься на одну и ту же шутку.

— Пап! — Я подбежала к столу и сделала вид, что душу отца.

Несколько минут мы возились друг с другом и хохотали во все горло, а Марти стоял рядом и неодобрительно качал головой.

— Ну, мистер Райт, это было не смешно, — пробормотал он.

Отец надел очки.

— Извините. Просто детей так легко обвести вокруг пальца, что я не удержался. — Он улыбнулся. — На самом деле новости хорошие.