– Мы могли хотя бы попробовать, – всхлипнула Галя.

– Я не хочу ничего менять! – нервно ответил он.

– Правильно, зачем тебе что-то менять? Ты хорошо устроился! А когда тебе надоест, ты вылепишь себе по своему усмотрению другой силиконовый образчик идеала, только более молодой, и будешь использовать его. Эгоист!

– Галя, я не заставляю тебя общаться со мной и не принуждаю ни к чему! А самое главное – я ничего не обещал тебе, так?

– Так…

– Я не менял правила игры, и тебе не в чем меня упрекнуть!

– Правила игры изменились! Я люблю тебя – вот моя проблема, а ты, господин пластический хирург, меня – нет. Вот и все! У тебя вместо сердца кусочек силикона, которые ты так щедро засовываешь женщинам в разные части тела!

Галина уронила голову на руки, и ее плечи затряслись под дорогой материей жакета. Венсан сел рядом и обнял ее.

– Галчонок, ну не надо… прошу тебя. Не говори этих глупостей, ты же знаешь, что на меня можно положиться, и если все пойдет по-старому…

– По-старому я не желаю, я хочу выйти на новую ступень наших с тобой отношений, мы достаточное время были вместе, чтобы теперь создать семью.

– Галя, я не намерен менять свою жизнь! – Под бледными щеками Венсана заходили желваки.

– Уходи, – попросила она.

– Я могу остаться.

– Уходи.

Венсан пожал плечами, встал и направился к выходу. В прихожей он выложил на тумбочку ключи от квартиры Галины, которые она ему когда-то вручила. Она подняла заплаканные глаза, отвела от лица белокурые, аккуратно подстриженные локоны и прокричала ему вслед:

– Когда-нибудь ты доиграешься, сукин сын! Я буду молиться, чтобы тебе было так же больно, как мне сейчас! Тогда ты поймешь!

Венсан молча вышел и закрыл за собой дверь. Где-то в глубине души ему было жаль Галину, но он ничем не мог ей помочь, не потому, что не хотел, а потому, что был не в состоянии. Он понимал, что не любит ее так, как она бы этого хотела, что в ее упреках в его адрес есть большая доля правды, и, возможно, он вообще не способен на сильное чувство.

Он приехал к своему коттеджу в одиннадцать часов, поставил «Мерседес» в гараж и вошел в дом. Разговор, вернее скандал, с подругой не вывел его из себя, что не удивительно, так как Венсан был слишком холоден, бесстрастен и не эмоционален как хороший хирург. Он прошел к себе в кабинет на первом этаже, ему еще надо было поработать над одним документом, раз на сегодня свидание отменялось. Все вещи в жизни были взаимозаменяемы. В дверь постучали.

– Да, да, – поднял он голову на стук.

– Венсан?

В кабинет заглянула невысокая, несколько полноватая блондинка с короткими кудрявыми волосами. Цвет ее лица и бархатистость кожи напоминали персик.

– Жюли, заходи.

Сестра Венсана впорхнула в кабинет и руками взлохматила волнистые, густые волосы брата.

– Как всегда строг, весь в делах!

– На мне судьбы сотрудников…

– И жизни пациентов, – закончила за брата Жюли, так как слышала эту отговорку от него не один раз, – когда ты уже остепенишься, обзаведешься семьей?

Венсан недовольно поморщился.

– Только не сегодня! Только не на эту тему!

– Именно на эту, дорогой братец, – Жюли аккуратно присела на край стола, – долго ты еще будешь искушать Галю, змей-искуситель?

Венсан отложил папку с документами и внимательно посмотрел на сестру.

– Давай угадаю? Тебе позвонила Галя и пожаловалась на меня.

– Умный мальчик, только ты забываешь, что тебе скоро будет сорок лет.

– И ты к моему юбилею решила сделать мне подарок в виде хомута на шее?

– Да ты женофоб!

– Не ругайся, меня устраивает моя жизнь, и я не нуждаюсь в советах младшей сестренки, – спокойно ответил ей Венсан.

– Ты очень красив, и женщины избаловали тебя своим вниманием, – грустно констатировала Жюли, – но не понимаешь одного – что ты встретил идеальную для тебя женщину. Ты не должен бояться Гали, она идеально тебе подходит.

– Это Галина-то?

– А что? Ты не задавался вопросом, почему именно с ней ты встречаешься три года? Другие задерживались у вас не более двух месяцев. Ты, дурачок, не понял, что встретил свою судьбу, и твоя сестренка, для которой ты так много сделал, поможет тебе это понять и обрести покой…

– Типун тебе на язык.

– То есть счастье, – исправилась Жюли.

– Я не представляю, что в моем доме будет жить жена, рыться в моих вещах, разбрасывать свои, переставлять все как ей вздумается…

– Венсан, ты когда-нибудь видел беспорядок в доме у Гали? Вы – идеальная пара! Вы оба – аккуратисты и карьеристы!

– Я не хочу обсуждать свою личную жизнь ни с кем. Я устал и хочу спать. – Венсан встал и направился из кабинета. В дверях он остановился и обернулся к Жюли. – Если хочешь, позвони своей подруге и успокой ее. Если она захочет, то я вернусь, и все пойдет как было, но только на моих условиях.

– Бесчувственный чурбан!

– Где-то я эти слова уже слышал сегодня. Спокойной ночи.

– Такого убожества я давно не видела, – прошептала на ухо Венсану молоденькая медсестра с кукольным личиком и длинными, густо накрашенными ресницами.

Если докторов Венсан брал к себе на работу исключительно по их профессиональным качествам и рекомендациям, то медсестер набирал по профессиональным качествам плюс соответствующие внешние данные. Он знал, что за глаза сотрудники смеялись над ним, словно он набирал работниц в салон массажно-интимных услуг. Сам же он считал, что если основное направление в его работе – улучшение внешности пациентов, то привлекательные молодые девушки в клинике будут вовсе не лишние. Медсестра с кукольным личиком и табличкой «Ангелина» на кармашке халата положила перед ним историю болезни.

– Очень странная дама, но заплатила сто долларов за консультацию и заявила, что пойдет только к профессору. Честно сказать, если ей и может кто помочь, то только вы.

– Я все понял, Ангелина, зови пациентку. Нельзя издеваться над внешностью женщин. Люди к нам и идут за помощью, не всем природа дает такое личико, как у тебя, – Венсан несколько фамильярно хлопнул ее по мягкому месту и велел пригласить пациентку.

Его кабинет был выполнен в технике современного дизайна, стены в сиренево-серебристом пластике сливались с зеркальным потолком, в середине которого было сделано круглое отверстие, откуда спускалось множество хрустальных шариков-лампочек, заканчивающихся на разной высоте и создающих своеобразный солнечный каскад. Окна кабинета выходили на Москву-реку. Прозрачный стол из пластика не скрывал статную фигуру доктора в темно-сером костюме и черной трикотажной рубашке. Светлые волосы светились золотом, обрамляя лицо, словно ореол.