Разметили колышками так, что пришлось аж деревья пилить и пни выкорчёвывать. Так как силы в зайчике-побегайчике отродясь не было, да и кроме проводов ничего тяжелей не поднимал, решили его сделать прорабом. Холодало и зайчику- побегайчику. Приходилось целыми днями гоняться за стройматериалами по лесу. Все находил и доставал. Кто из зверей отказывался продавать материал со скидкой, того вечером ждал сюрприз. Волчок- серый бочок и мишка-косолапый приходили вечером, и товар случайно исчезал в ракитовых кустах под покровом ночи, что не могло не отразиться в статистике лесных правоохранителей. Но банду не удавалось задержать по горячим следам, в связи с тем, что с ними на дело ходила и лисичка-сестричка, которая использовала свой хвост в криминальной схеме по прямому назначению и заметала все следы ночных проделок.

Брёвна медведь подтаскивал, да по проекту под чутким руководством зайчика- побегайчика сам укладывал, правда, с заячьим диагнозом приходилось часто переделывать, но врача офтальмолога в лесу отродясь не было. Волчок-серый бочок тоже без дел не сидел, печку клал да лягушку-квакушку подгонял, чтобы раствор быстрей замешивала. Лапками своими по бадье кругами бегала, да раствор месила. Иногда, правда, останавливалась отдохнуть, да в растворе застывала и приходилось её вытаскивать, да о чан обстукивать, чему лягушка-квакушка не очень была рада. Да и мышка- норушка каждый раз ворчала, когда убиралась и мела всё веником, так как на пылесос никто скидываться и не собирался.

Печка сложена, стены есть, окна — пластик, крыша многоскатная, свет, вода — живи и радуйся, все успели звери.

Терем знатный получился. Со всего леса приходили зверушки на эти хоромы поглазеть. Да только от завистников ушлые работящие звери оградились высоким забором, чтобы их счастью другие не завидовали, да не сглазили. Все хорошо, но пришло время комнаты делить по метражу, согласно биометрическим данным каждого обладателя элитного таунхауса. Вот тут и началось самое интересное.

Мышка-норушка говорит:

— Я первая заселилась! Хозяйкой себя тут полноценной считаю, так что мне самую большую комнату. Я тут в лесных сетях с Мышом знатным познакомилась. Скоро приедет. Возможно, семью заведу. Так что, большая комната моя.

Лягушка-квакушка говорит: «Мне тоже чулан не нужен. Так устала, лапки отваливаются, 50 кубов раствора замешала. Могу хоть старость встретить не в коморке? Да и родню с другого болота пригласила на новоселье. Что их, за забором размещать? Если по — моему не будет, такой концерт вам устроим.

Тут и лисичка-сестричка заголосила:

— Я тоже имею право пожить в своё удовольствие. То на стрёме стояла, то хвостом следы заметала, то швы затирала, мне тоже маленькая клетушка не нужна.

Волчок-серый бочок тоже был не обделён амбициями:

— Если бы не я, так и грелись бы друг от друга, а сколько стройматериалов в «глухую ночь» ушло у законопослушных животных. И не сосчитать.

Тут и Зайчик-побегайчик тоже за словом в карман не полез:

— А я как добытчик и главный прораб тоже льготы имею. Да и дело к свадьбе у меня идёт. Пока по базам гонялся, такую зайчиху встретил, что глаз не отвести. От этих слов все захихикали, и обстановка разрядилась.

— Так вот зайчиха моя, сейчас в положении. Так что комната большая по любому моя.

— Хорошие вы ребята, а главное дружные и бескорыстные, — сказал на собрании «первой лесной коммуны» мишка косолапый. Конечно, я своей вины не отрицаю, что предыдущий теремок от моих благих намерений сложился, как гармонь, но из меня дурачка тоже делать не надо.

Вся физическая работа на мне, охрана по периметру на мне, ночные смены пока по соседям ночью бродили — тоже моя заслуга. Так что все по норам и не злите меня.

— Моя самая большая комната, — сказал мишка косолапый и так топнул ногой, что дом зашатался.

Спорить никто и не думал. Все члены собрания пулями кто куда разбежались по своим коморкам. И только в своих маленьких комнатёнках, каждый наедине сам с собой согласился, что можно жить в тесноте, да не в обиде. Хотя обида была огромной и тянулась к комнате мишки косолапого. Но он особо не переживал да чай с мёдом попивал в кресле у камина в самой большой комнате. И теремок, как улей, вскоре погрузился в сон.