— А обещал бросить. — Проронил я, без единого намека на упрек.

— А я много чего обещал. — Ответил он. — И в основном Нуре.

Фенрир опустил своиглаза и явно не от ветра. Онбыл словно прикован к пустоте, а не к асфальту, по которому мы шли.

— Глаза показывают что человекчувствует, от этого ты так часто их опускаешь? — Молчание. — Фенрир, тыв жизни не дашьобещаний, зная свою слабую сторону. Я к тому, что ты справляешься.

Трудность в выражении собственных чувств, чрезмерное количество проделанной работы дабыни в чём не отказывать себе, любимой, близкими познание тонкостей мира через совершенные ошибки. Растрепанныемедныеволосы, повышенное чувство справедливости окутанное чувством вины.

На тренировке я никогда не брал вес больше, чем мог поднять в действительности на текущий период своих возможностей и здравых рассуждений. Чего не скажуо своем друге. Что в спортзале, что в жизни тот всегда ставил себе завышенные планки ожидая от себя техрезультатов, к которым люди шли и стремилисьгодами. Занимаясь в наушниках, яподбиралкаждый трек, который заставит меня сконцентрироваться на работе, на себе, на своих силах, а по итогу с каждой минутой, что я проводил вне дома — хотел только как можно скорее вернуться к ней.

Необычайно красива, дажепо человеческим меркам. Минуты, что воспринимались секундами и оставляющиепосле себя глубокие узоры воспоминаний. Боже, я перекручивалих регулярно и кажется, продолжаю это делать. Старший брат часто называл меня более чем сдержанным. Человеком, который воспринимает все вещи серьезно, однако, последнее слово в принятии каких-либо решений всегда было именно за мной. В компаниях, в студенческих слетах, на работе. Когда дело касаетсявыбора или решения повозникшей проблеме- взгляды заострялисьна мне. Некоторые путают мою самодисциплину сгордыней, — так думать удобнее, ведь так? С той девушкой и речи не шло о гордыне и даже гордости. Ее частые визиты ко мне — сбился со счета. А когда просыпаюсь, не могу вернутся обратно. Разговоры, пропитанные нежностью, чувство забытого и потерянного. Кому небеса преподнесли этот подарок, те бесспорнополучат его хотят они тогоили нет. Я хотел. Но не мог ничего сделать, чтобы удержать ее.

Заканчиваясвойпоследний подход, я направился кбеговойдорожке, а затем и в душ.

— Это по твою душу? — Взяв бутыль с водой, Фенрир задал мне вопрос. Он бесцеремонно указал жестом большого пальца своей руки на скопившихся первокурсниц за дверями спортивного зала.

— По другому и быть не могло. — Тяжело выдохнув, я ответил Фенриру. — Стоп. То есть, какого хрена?

— Это на тебя действительно похоже, ничего не поделаешь. — В усмешке Фенрира проскользнула нота заботы и смирения.

— Девчонки, кыш. Кыш-кыш. — Фенрир словно выполнял работу моего телохранителя и продолжал неловко отбиваться от женской толпы, отчего становилось только забавнее. — Мы, мужчины занятые, все по домам!

— Меня интересует Фьер! — Отчетливо вскрикнул юный голос.

— Я обескуражен жестокостью и настойчивостью первогодок. — Пробубнил он.

— Это хорошо, что у поколения младше есть рвение к спорту. — Дополнил я.

— Рвение… К спорту, говоришь? — Тот комично поджал губы и покрутил указательным пальцем у виска. — Должно быть, твой тренер невероятно горд за тебя и твои успехи, не так ли? Восходящая звезда мирового хоккея — Фьер.

— Должно быть.

— Ты один из тех немногих ребят, кто продолжает вести себя достойно без единого намека на тщеславие.

— К слову, мог бы и поучиться у меня при желании. — Дав шутливый ответ Фенриру, я наигранно запустил руку в свои волосы. — Да простят меня за мои успехи.

— Надо же, скромности тебе так же не занимать. — Потешносквасив лицо, произнес он. — Однако, если подумать… Было бы странно, если бы у тебя ничего не выходило в спорте, учитывая, что это является буквально единственным, что тебя до сих пор продолжаетдержать в стабильном интересе. Ведь так?

— По другому и быть не могло. — По умолчанию, я повторил фразу, которую обычно употреблял для интерпретации своего абсолютного согласия с чужим мнением, но… Не сейчас. Точно нет.

— Фьер, зайдем?

Увидев показанный Фенриром список в его телефоне — молча кивнул емув ответ. Должно быть, Нура отправила ему это километровое сообщение с просьбой докупить продуктов к ужину. Мне было по пути, поэтому составить емукомпанию не возникло труда.

— Мне в аптеку.

— Порядок?

— Разумеется.

— Не болей. — Похлопав меня по плечу, он добавил вслед. — Фьер, с тебя шесть листов лекций за отмазку перед преподавателем литературы.

— Принято. — Ответил вдогонку я.

А вообще, никогда не понимал этого. К чему литература в учреждении с углубленным изучением предметов спортивного профиля?

Проводив взглядом своего лучшего друга, я начал идти в свою сторону. Вту, в которуюизначально исобирался. Среди немыхновостроек ближайшая аптека находилась черездевятьостановокотсюда, а это означало только одно, что не совсем томне ипопутибылос Фенриром.

Вызов такси, полупустые витрины магазина, непрекращающеесяморгание фонарного столба и поэтапно, шаг за шагом, приближающийся спальный районгде не живут, а только ночуют. Ни одного предприятия, завода или образовательного учреждения. Разве что магазины и то довольно небольшие.

— Сегодня как-то по особенномугорько. — Прошептал себе под нос параллельно надеясь, что мои слова не станут услышанными водителем. — «Сначала ждёшь года, потом месяца, часыи затемминуты. Аминуты тянутся целую вечность, жаль, правда, что те, которые мы проводим вместе, проносятся водну секунду.»

Просыпаясь, я прибывал в осчастливленном настроении и этого хватало еще на весь последующий день, если не на целую вечность. Судовольствием собирал свою сумку к первой паре, с тихим принятием встречал сезон дождей в маеи с простотой смеялся от старых дисков с мелодрамами, что регулярно подсовывала мне Йор — подруга моего детства. Онаприбывалав открытом восторге от моей любви к мелочам и скромным радостям. На вопрос «почему?» ответил бы только фактом длинною в затяжные месяца. Ощутимый отрезок времени, в результате которогоменя не радовало почти ничего. А сейчас, я снова наслаждаюсь тем, что словно всегда и любил. Мне удавалось черпать это счастье буквальнос «эфира.»

Заплатив, я открыл дверь машины. Несколько ступенек уже были преодоленыиостались последние три.

— Этот препарат, пожалуйста. — Фармацевт протянул отложенный по моей просьбе бутыль, требующий предоставления рецепта, но кого это волновало.

Лекарственное средство, используемое для скорогонаступления сна при его большей продолжительности. Существует общее мнение, что снотворное может принести больше вреда, чем пользы. Мой случай?

Эти таблетки — вещь, что выталкивала меня со дна и продолжает. Это мысли о том, как я обниму человека, это момент, который я представляю перед сном. Это останется самым странным чувством, которое я когда-либо испытывал и я хочу, чтобы оно не заканчивалось. С первого жеста, с первого разговора, с первого взгляда.

Испорченный режим сна, без причины влюбляться в жизнь и с детства иметь