А судьбинушка на все это тихо посмеивается, продолжает выкидывать свои кренделя, мало интересуясь нашими планами, желаниями и страхами.

Зиночка Ковальчук родилась в очень правильной, крепкой, полноценной семье, с правильными родителями, бабушками-дедушками, с правильными общественно-социальными устоями. И вся ее жизнь просматривалась, от рождения и до заката – прямолинейно, как Восточно-Сибирская магистраль со станциями-этапами становления: школа, институт, работа, замужество, двое детей, еще, и еще работа – есессено, все правильное до тошноты. А потом – пенсия, внуки, шесть соток, счастье тихого огородничества, почетная старость в кругу родных и близких.

Красота несказанная!

Добротно, прямолинейно, с неизменной уважухой и почтением окружающих за суперправильность общественного поведения и бытия. Такое вот полотно жизни в серо-белых тонах, без узелков и вкраплений.

Ну что поделаешь: в такое время она родилась, когда перспективы хорошей жизни раскладывались в стандартный ряд, и ее папа и мама, как всякие любящие родители, желали дочери только самого лучшего: жизнь без изломов, потерь и потрясений – счастья, одним словом.

Тогда счастье и стабильность виделись именно так: высшее образование, да по барабану – какое, главное высшее, лучше – не сильно напряженное, инженер, скажем, учитель, переводчик. Работа, само собой, как эквивалент стабильности и пятнадцати-двадцатилетней очереди на получение личной жилплощади, семья, дети. А что еще?!

Все как у всех.

– Ха! – хмыкнула судьбинушка. – Щас-с-с!!

У нее имелись свои планы на жизнь Зиночки Ковальчук и разнообразие оной жизни.

Первые семь младенческих лет Зиночка прожила, как и ожидалось от нее, очень правильной спокойной, послушной девочкой, четко зная, как хорошо себя надо вести, не имела поводов к каким-либо конфликтам, в нормальной и любящей семье. «Спокойная, уравновешенная, послушная, с большими способностями к учебе, усидчивая, добрая, неконфликтная… и так далее» – с такой характеристикой она перекочевала из садика в школу, порадовав необычайно учителей всем вышеперечисленным.

Чем не идеал?

Вот вы бы не мечтали, чтоб ваш ребенок был уравновешенным, неконфликтным, спокойным, очень умненьким, не создающим никаких трудностей и проблем? Ну, вот и они, Зиночкины родители и учителя, радовались.

Ну-ну…

Зиночка замечательно (а как же еще!) училась в первом классе, как вдруг в их семье случился переезд. История со сложным обменом-разменом жилплощади всей родни – двух бабушек-дедушек, и квартиры, в которой жила Зиночка с родителями – длилась долго, больше года.

Это не как сейчас вам: захотел – так на, пожалуйста! В любом риелторском агентстве подберут варианты, расселят в кратчайшие сроки, были бы деньги, квартиры и желание. А в те замшелые советские времена, когда всякое жилье находилось во владении одного хозяина, именуемого государство, за любыми пертурбациями с данной собственностью оно следило зорко и не очень-то поощряло. Найти подходящий вариант обмена, а главное – осуществить его было не просто делом нелегким, но приближавшимся к устойчивой невозможности. Однако законопослушная Зиночкина родня с убеждением: «Имеем право и необходимость» – долго и упорно занималась испортившим всех москвичей вопросом, старательно подбирая варианты и терпеливо обходя все инстанции.

Исходный посыл трудностей, созданных самими же обменивающимися сторонами, заключался в том, что оба родителя Зинули работали в центре, и добираться каждый день из спального района, где они проживали, на место трудовой деятельности было трудно и отнимало кучу времени, не добавляя радости к «светлым» будням.

Мама Зиночки, Светлана Николаевна, личность целеустремленная, упорная, уж если ставила перед собой какую-то задачу, то, как правило, добивалась желаемого результата, а папа и бабушки-дедушки за ней подтягивались, помогая и поддерживая. Посему, взявшись за обмен, мама своего добилась.

Но Зиночку проблемы взрослых не касались и не волновали, ее задача была – учиться, что она с успехом и делала.

А тут – переезд!

Весело! Интересно! Она ехала в грузовике и держала на коленках цветочный горшок со скрученной в моток длиннющей лианой, выполняя ответственное поручение.

И смотрела из окошка их новой квартиры, исполняя просьбу взрослых не мешаться под ногами, уткнувшись носом в стекло, как у подъезда из машины дядьки выгружают их вещи, и радовалась всему новому, и совсем чуть-чуть грустила, что пришлось расстаться со школьными друзьями.

Уже послезавтра, в понедельник, ей надо было идти совсем в другую школу. И теперь она всегда станет учиться в этой новой для нее школе, которая находится недалеко от их дома, по новому, неизвестному ей пока «месту прописки».

А мама все вздыхала вечером на кухне:

– Сорвали ребенка посреди учебного года, она только к коллективу начала привыкать!

– Ничего, Свет, – успокаивал папа, – и к этому привыкнет, адаптируется. Зато – центр, и квартира большая, как мы хотели!

Ну, не «центр-центр-центр» – Кремля из окошка не видно, но все-таки центр – рядом с Садовым кольцом, работой родителей и жильем маминых родителей, Зинулиных бабушки и дедушки.

– Да, Ген, ты прав! – веселела мама. – Сколько нервов потрачено и денег, но ведь не зря! Квартира замечательная – большая, просторная, а потолки! И родители рядом. И школа Зиночкина. Она умница, она со всеми уживется, и учиться хорошо будет, и подружек найдет. Да, Зиночка?

И Зиночка кивала, соглашаясь, обещая и учиться, и дружить, как ожидали от нее родители, а мама гладила ее умиленно по головке и целовала в макушку.

Ой, знала бы мама, что накликала на Зиночкину, а по ходу, и на их с папой головы…

В исторический понедельник, судьбоносный во всех глобальных жизненных масштабах для Зиночки, даже не подозревавшей о значимости наступающего момента, мама отвела ее в новую школу, передала с рук на руки учительнице и, напоследок поцеловав любимое чадо, ушла на работу.

Зинулю, по такому случаю одетую в форму, наглаженную с особой тщательностью, в новые колготки и туфельки, с туго заплетенными косичками в огромных бантах, новая учительница, Антонина Михайловна, поставила возле себя перед классом и представила:

– Дети, это наша новая ученица, Зиночка Ковальчук. Она переехала из другого района и теперь будет учиться с вами. Помогите ей освоиться, подружитесь с нею. А теперь давайте все с ней поздороваемся!

И продирижировала на счет «три» нестройное детское:

– Зра-а-аствуй!

– Молодцы! – похвалила неудавшееся хоровое чтение Антонина Михайловна. – Зиночка, садись за вторую парту, с Риточкой Ковалевой.

По классу ветерком пронеслось шепотливое «Ой!» и последовавшее за этим множественное хихиканье в кулачки.

– Тихо, дети! – негрозно призвала к порядку учительница.