Девушка сновала по палатке, разговаривая по мобильному. Короткая причёска и шрамы на руках выдавали её взрывной характер. Позывной ей дали товарищи — раньше это было прозвище, причём заслуженное. Подопечная шумно выдохнула, убрав телефон.

— Вытаскивала по темноте парня, и забрела на минное поле. — сообщила Гроза, присаживаясь.

— Скажи это двоим учительницам, которых сегодня убило.

— Мы же взяли город. Надо её похоронить…

Мужчина нахмурился, хотел что-то сказать, но сдержался. Он наклонился и поднял откуда-то бутылку водки. Достав из верхнего ящика стола две кружки, полковник поочерёдно плеснул в них напиток.

— Вот, выпей. — офицер выставил кружку перед подопечной.

Девушка, словно кошка лапой, подхватила кружку и залпом выпила содержимое. И лишь когда собеседница поморщилась и нюхнула рукав, полковник взялся за свою порцию. Закусывать он не стал.

— Мать, ты часом не ебанулась? — поинтересовался офицер.

— Мы с ней вместе выросли. В одну школу ходили… Блядь, да она меня учила как с парнем целоваться.

Полковник молча повторил и они снова выпили. Девушка пила с явным неудовольствием, отчаянно заставляя себя — ей очень хотелось забыться.

— Товарищ, ебать, целый капитан… Ты себя вообще слышала? Сейчас я всё брошу и пошлю ребят закапывать какую-то шмару.

— Двоих хватит. Сапёры же могут разми… — начала было девушка, но её тут же прервал собеседник.

— Гроза, завали ебало, — отрезал полковник.

На секунду в палатке повисла тишина. Офицеры буравили друг друга взглядом, после чего мужчина поднялся из-за стола и пальцем указал подопечной на выход. Та лишь помотала головой, давая понять, что формализм здесь не поможет…

— Уже скоро будет десять лет как эти ублюдки стреляют по моим людям. — выпалил полковник. — Мы столько территорий отбили, но они продолжают ебашить. И мне нихуя их не жаль! Я всех их замочу. Потом подожгу, обоссу и посыплю солью их блядские останки!

— Они такие же как мы, — попыталась возразить девушка.

— И давно? Десантуру ВСУшную в Донецке цветами встречали. Так нет, сука, надо было вояк наказать и нациков отправить. Эти мрази хотели войны — вот пускай сами свои туши по полям собирают.

На шум прибежал солдат, но Полковник жестом указал на выход. Снова усевшись, офицер хотел было налить по третьей, но вздрогнул от выпада девушки, со всей силы ударившей по столу.

— У меня блядь сердце из груди вырвали и ногами потоптали, — не выдержала Гроза. — Я уже видеть не могу эти трупы. Пацанам надо баб ебать, университеты заканчивать, а я им пулю в лоб… И они лежат там, гниют. Они нахуй никому не нужны! За что они блядь воюют?

— Да не знаю я… — признался полковник.

— Блядское наебалово! — выпалила Гроза. — Ёбаный пиздец, блядь! Не должна она была так умереть, понимаешь? Она моя подруга! Я обязана что-то сделать! Обязана…

Девушка всхлипнула и прильнула к столу, уткнувшись лицом в скрещённые руки. Полковник отхлебнул из горла и на секунду зажмурился. Выругавшись, он посмотрел на свою подчинённую, которая теперь закрывала лицо, отчаянно пытаясь не выглядеть плаксивой девчонкой.

— Луценко!

В палатку вбежал солдат. Офицер оборвал его на полуслове:

— Позови мне этого… Рыжего.

— Есть!

Боец выбежал и вскоре на его месте уже стоял парень в форме без опознавательных знаков. Это был пленный солдат ВСУ. Он действительно был рыжий.

— Ну, Санёк, одна попытка, — серьёзным тоном проговорил полковник. — Хлебни и скажи, что делать с этой хернёй.

— С какой, товарищ полковник? — осторожно поинтересовался парень, пытаясь найти подвох.

— Да вот, девчонка ваша пыталась подлатать бойца, но его нехило потрепало. Решила затащить к своим. По темноте забрела на минное поле. Там и легла — аккурат посередине. Товарищ капитан предложила закопать бедняжку, а то видите ли, не по христиански…

— Снежинка, — обречённо бросила Гроза, вытирая слёзы.

Услышав знакомое слово, пленный схватил со стола бутылку, и сделав несколько шумных глотков, вернул её на место. Но потом повторил… Офицеры переглянулись.

— Я пойду! — решительно заявил Рыжий.

— Чего? — удивился его ответу полковник.

— Похороню её, — проговорил парень. — Я присягу давал.

— Пиздой накрылась твоя присяга, — хмыкнул офицер.

— У меня вся страна пиздой накрылась, — парировал пленный. — А с ней и бизнес, и машина с дачей.

Рыжий хотел было что-то добавить, но не решился. Гроза снова надрывно всхлипнула, а главный только задумчиво кивнул. Видимо офицер что-то вспомнил. Что-то такое, что он прятал от всех и даже от себя…

— Нету пока страны. Одна помойка. Ладно чинуши эти, не нажрутся никак. Но спецы…

— Но вы же… Россияне теперь? — удивился Рыжий.

— Знаешь… — тоскливо произнёс полковник. — Знакомая одна, рассказала почему в Донецк не вернулась. Говорит, как посмотрит на дом, а там во дворе людей хоронили… И вроде радоваться надо, а я не могу. Гляну на этот паспорт и вспоминаю сколько народу погибло… Надо было всё-таки с вашим комбатом тогда поговорить.

— Он бы не согласился.

— Никуда бы он не делся. Шобла блядская обещала войну закончить, а развела нас как сопляков. Ладно, возьми двух сапёров из наших, и иди закапывай…

— Пожалуйста, только похорони её! — взмолилась Гроза.

— Снежинку не брошу. Парня тоже похороним, нечего ему там лежать — ответил Рыжий, выходя из палатки.

03. Дорога

Марина медленно выдохнула. Это просто остановка… Люди вокруг расслаблены, лениво смотрят по сторонам или в экраны смартфонов. Нет сирен, выстрелов и криков. Ничего не взрывается. Это обычная, неприметная московская остановка.

Но тело не слушалось. Холодные руки дрожали, плечи и спину сводило от боли — словно под кожей путешествовал кусок проволоки. Сердце отчаянно колотилось…

Марина ухмыльнулась. Ещё пару минут и она, наверное, придёт в норму. Та ситуация просто не может повториться. Не сейчас. Нужно просто дождаться транспорта, войти и занять своё место.

Но память снова воскресила яркую вспышку. Ехавший перед ними автобус за секунду превратился в месиво и загорелся. В то же мгновенье что-то обожгло левое ухо. Уже потом, когда водитель обогнул препятствие, стало понятно — в сиденье влетел осколок, легко оцарапавший девушку.

Минуты ожидания казались часами, но Марина не выпускала из рук спортивную сумку. Вещей там было не много — только практичная одежда и самое необходимое. Всё-таки, советы психотерапевта подействовали — боль начала стихать. Это явно было нервное.

К остановке подъехал автобус. Девушка вошла в салон и заняла свободное место, положив рядом сумку. Сердце путницы успокоилось и тело вернулось в нормальное состояние. Раньше ей стало бы ещё хуже, но сейчас Марина глубоко дышала и держала ситуацию под контролем. На лекции говорили, что проблемы возникают из-за сопротивления, попыток не думать и избегать плохих