– Ты не спрашиваешь, кто это? – с лукавой улыбкой произнесла мать. – Впрочем, ты и сама можешь об этом догадаться. Он так настойчиво проявлял к тебе интерес, да и ты, я заметила, была совсем не против его общества.

Поскольку Роне так и не удалось припомнить, чтобы кто-то из молодых людей был слишком уж внимателен к ней, она осталась в неведении.

Когда бриллиантовое колье было застегнуто, пришло время надевать парик. Он был серебристо-белый. Волосы были собраны наверх, открывая красивую, длинную, тонкую шею, которую один из поклонников сравнил с лебединой. Два локона ниспадали на левое плечо.

Наконец маска. Рона выбрала маску из белого атласа с кружевами и серебристыми блестками.

– Ты выглядишь загадочно и в то же время очаровательно, – заверила ее мать.

Рона взяла элегантный веер и присела в глубоком реверансе, с улыбкой думая о предстоящем вечере. Рассмеявшись, ее мать тоже сделала реверанс, и они вместе вышли из комнаты, чтобы спуститься по парадной лестнице и найти главу семейства.

Но в передней его не оказалось. Дворецкий сообщил, что мистер Траффорд задерживается и спустится с минуты на минуту.

– Да, и я знаю, что его задержало, – шепнула мать Роне. – Наверняка он сейчас прихорашивается. Эти мужчины любят вертеться перед зеркалом еще больше, чем мы. Подожди в библиотеке, дорогая, я должна поговорить с кухаркой, проверить, знает ли она, какие закуски папа хотел бы видеть на столе вечером. В прошлый раз она оставила ему бутерброды вместо пирога. Он тогда очень рассердился.

И миссис Траффорд упорхнула. Рона пошла в библиотеку и села на широкий кожаный диван, аккуратно расправив платье, чтобы не измять его. Рядом на столике лежала сегодняшняя «Таймс». Дабы скоротать время, девушка взяла газету и начала ее листать.

Сначала ее внимание привлек отчет о дебатах в палате лордов. Она принялась его читать, но вскоре нашла скучным и отложила. Все выступавшие по большому счету говорили одно и то же.

Лениво перевернув несколько страниц, Рона наткнулась на раздел агентства по трудоустройству и, сама не зная зачем, начала его просматривать. После объявлений о том, что требуется секретарь, кухарка и опытные кучера, она прочитала следующее:

«Шестнадцатилетней девушке нужна английская гувернантка, готовая выехать за рубеж. Требования: способность обучить французскому, немецкому и другим европейским языкам».

«Пожалуй, им будет трудно найти гувернантку-англичанку, хорошо владеющую несколькими языками, – подумала Рона. – Мама жаловалась, что мои гувернантки меня даже французскому не смогли обучить как следует».

Она вспомнила, как папа с мамой в конце концов повезли ее в Париж, где остановились у друзей. Когда пришло время возвращаться, Рона уже бегло говорила по-французски. Париж ей понравился.

«Как же там красиво! – вздохнула девушка. – А какие восхитительные наряды!»

В следующем году, когда отец отвез ее к друзьям в Германию, за время пребывания там Рона научилась понимать разговорный немецкий. Друзья отца как-то сказали ему, что никогда прежде не видели, чтобы английская девушка так быстро выучила их язык.

Вообще-то они так нахваливали ее ум, что мама даже немного смутилась и попросила их не развивать эту тему. Девушки не должны быть слишком умными, подобная репутация могла отпугнуть потенциальных женихов.

Наконец из зала донесся голос папы, и Рона выбежала из библиотеки. Увидев ее, он издал восхищенный возглас, потом сделал комплимент жене, которая тоже поспешила выйти, чтобы не заставлять их ждать.

Рона с радостью отметила, что папа сегодня пребывал в приподнятом настроении. Вообще-то у ее отца был взбалмошный характер, он легко загорался, когда кто-нибудь осмеливался с ним не соглашаться. Он души не чаял в жене и дочери и, можно сказать, баловал их дорогими подарками, но в ответ ожидал беспрекословного подчинения.

Роне ее отец чем-то напоминал Генриха Восьмого, грозного короля из династии Тюдоров, который точно так же улыбался, когда все шло так, как было угодно ему, но при малейшем неповиновении выходил из себя. Когда папа выбирал костюм для маскарада, Рона предложила ему этот образ, хотя при этом тряслась от страха. Но он охотно воспользовался ее советом и, похоже, не догадался о том, чем он был вызван.

– Какие красивые дамы! – сказал мистер Траффорд. – Все мужчины на балу будут мне завидовать.

Жена и дочь в ответ похвалили его внешний вид, и настроение у всех поднялось еще больше.

Когда горничная подала Роне плащ, девушка заметила, что ее родители шепчутся.

– Ты сказала ей? – услышала она отцовский голос.

– Только намекнула, – ответила мать. – Но я уверена, что она все поняла.

«Ничего я не поняла, – подумала Рона. – Что такого должно произойти, о чем я, видите ли, обязана знать? Кто это там мной “очень заинтересовался”? И если он мне настолько понравился, что даже мама это заметила, почему этого не заметила я сама?»

Вся эта таинственность казалась девушке весьма странной, однако вскоре эти мысли вылетели у нее из головы. Лето было в разгаре, и в Вестминстер-хаус они поехали в открытом ландо. Обычно мистеру Траффорду нравилось ловить на себе взгляды прохожих, которые он принимал как проявление всеобщего восхищения его богатством, однако сегодня он чувствовал себя не так уверенно.

– Они смеют смеяться над нами, – пробормотал он.

– Не вините их за это, – улыбнулась Рона. – Ведь не каждый день встретишь на улице Генриха Восьмого и королеву Елизавету в одной карете.

Он бросил на дочь сердитый взгляд и, видимо, подумал о чем-то, что рассердило его еще больше.

– Тебе обязательно нужно было надевать этот парик? – спросил мистер Траффорд. – Под ним совсем не видно твоих волос.

– Это костюм восемнадцатого века, папа. В те времена все носили парики, даже мужчины.

– Но у тебя такие красивые волосы… – Недовольство в его голосе лишило эти слова искренности.

К счастью, Траффорды быстро добрались до Вестминстер-хауса, к которому уже подъезжали другие кареты с гостями в живописных нарядах.

Едва переступив порог, они услышали музыку, гремевшую в бальном зале. Поток причудливо одетых гостей медленно перемещался по широкой передней к двери, где их встречали герцог и герцогиня Вестминстер. При виде Траффордов герцог и герцогиня засияли от восторга, и Рона заметила, как герцогиня окинула многозначительным взглядом ее бриллианты.

И вот они оказались в бальном зале. Поначалу у Роны едва не закружилась голова от сияния огней и мелькания танцующих пар. Клеопатра вальсировала с султаном в золотых одеждах, Анна Болейн кружилась с медведем, а король Карл Первый пил шампанское с попугаем. Все это выглядело чрезвычайно забавно.

– Кого я вижу! – Отец Роны вдруг снова повеселел.

Девушка проследила за его взглядом и увидела лорда Роберта Хортона, красивого молодого человека, лицо которого, по мнению Роны, портило не сходящее с него напыщенное выражение. Одет он был, как денди времен Регентства: шейный платок, бриджи до колен и фрак с длинными полами. Подобный наряд как нельзя лучше подходил для его элегантной фигуры.