и окинул её взглядом. Она его поймала. Без делового костюма, без напускного лоска начальник выглядел интереснее и моложе. Это было не время для кокетства, но отличное место для него.

Пригнувшись, они прошли до входа в здание и, когда камеры повернулись к морю, вошли внутрь. Дом только прекратили строить, поэтому внутри пахло отделочными материалами. Пока Илона фотографировала, Кирилл смотрел из окон на море, лес и виднеющиеся вдали горы.

Вернувшись к машине, посмотрели друг на друга: оба перепачканные, в побелке, штукатурке, траве и земле. Они едва сдерживали смех.

— В моём прикиде только в лес, — улыбаясь, сказала она, доставая из своих вьющихся волос сосновые иголки.

— В моём тоже, — смущённо ответил Кирилл, наблюдая за её жестами.

Они уже находились в лесу, поэтому решили погулять. Каждый увлёкся чем-то своим, но когда они услышали лай собак, то оба развернулись и пошли навстречу друг другу.

Спустя год Илона проснулась в залитой солнечным светом комнате. Понежившись в кровати, она потянулась, улыбнулась, по очереди открыла глаза и зажмурила. Сквозь тонкий тюль на панорамных окнах в комнату пробивались солнечные лучи. Она посмотрела на причудливые тени на потолке и стенах, без желания покинула уютную спальню. Открыв дверь, она почувствовала запах сваренного кофе. Её муж варил его по старинному рецепту, выпил на бегу свою порцию и уехал на переговоры. Рядом с туркой Кирилл оставил пиалу орехового молока и большое блюдо имбирного печенья. Его тепло было рядом с ней целый день и согревало Илону, когда солнце уходило за горы.

Чего ещё желать?